О мертвых - ни слова   ::   Клюева Варвара

Вечно погруженный в недоступные простому смертному мысли, он имел обыкновение натыкаться на столбы, деревья, прохожих, детские коляски, скамейки, постовых и бешеных собак. Редкую неделю Мефодий обходился без свежего синяка под глазом или шишки на лбу, и это еще куда ни шло.

Я и впрямь считала Мефодия ошибкой природы, иначе как объяснить, что она наделила могучим математическим гением столь нежизнеспособную особь? А его нежизнеспособность просто била через край. Посуду он ронял, паспорта терял, электроприборы загорались, а то и взрывались у него в руках. Не исключено, что больницы, где Мефодий частенько валялся по поводу очередного воспаления легких или перелома конечностей и ребер, помогали ему выжить - без них он вполне мог умереть от истощения или из-за антисанитарии, ибо пищу Мефодий принимал, только когда перед ним ставили тарелку с едой, а мылся и стирал только под угрозой физической расправы со стороны соседей по общежитию. Человек, привыкший к маломальскому порядку и чистоте, выжить в одной комнате с Мефодием не мог, поэтому в соседи нашему уникуму, как правило, доставались люди самые непритязательные, но и те рано или поздно вставали на дыбы и прибегали к рукоприкладству, чем больно ранили самолюбие гения.

Да, Мефодий был необыкновенно обидчив. Правда, намеков и шуток он не понимал и потому не замечал, но грубую брань или физическое воздействие переносил весьма болезненно. И беспощадно мстил.