Возьми меня в Калькутте   ::   Прашкевич Геннадий

Увидев, в каком халатике и на какое голое тело ходит по квартире раскрасневшаяся Катя и как нетерпелив в дружеской беседе Шурик, она, в общем, не задержалась. Но не успел Шурик, рыча, броситься на моментально скинувшую халатик Катю, как в прихожей заверещал звонок. По его настойчивости было понятно, что на этот раз в Катину трехкомнатную воронку падает снаряд ба-а-альшого калибра...

Шурик изумленно выдохнул:

- Ты жив?

- Как жив? - не понял Люха.

- Ну, болит у тебя что-нибудь?

- Болит?

Люха задумался. Потом сказал:

- В свое время в сфере Эгги я потерял одну из шести своих конечностей. В галактике Эйхмана мне выстрелили глаз и спалили волосы на всех левых бедрах. Но все, что у меня осталось - это мое. Никаких неудобств я не ощущаю.

Здорово я ему навесил, решил Шурик. Заговаривается мужик. К Эйхману такого не подпустили бы, да и не те его годы. Вторая мировая когда кончилась. И про сферу эту... Тоже, нашел о чем говорить... Уж лучше бы про монтеров... Один из фантастов, совсем еще молодой, когда Шурик уходил, сидел на полу у входа и всех спрашивал - не монтер ли он?..

Шурик потряс головой.

Чудеса.

Пятнадцать минут назад Люха лежал в снегу бездыханный и пульс у него не прощупывался. А сейчас Люха стоял перед Шуриком живой-здоровый, правда, нес полную чепуху об Эйхмане и о неудобствах.

Свет фар высветил крылечко Домжура.

Они зажмурились, одинаково поднеся ладони к глазам.

Хлопнула дверца.