Возьми меня в Калькутте   ::   Прашкевич Геннадий

По лестнице мимо бара медлительно спускались вниз дваочень иностранных писателя в черных глухих пиджаках, непредставимых при такой духоте.

Аолкахол, алкахол, и артистки.

Настоящую книгу делают отчаяние и вина.

Как ни прискорбно.

Мучаясь от бессонницы, чувствуя, что уже не усну до утра, я несколько раз пытался дозвониться до Ивана Цанева, но что-то где-то заклинило, поднимая трубку, я все время нарывался на взволнованный нервный разговор мужчины и женщины.

Мне в этом разговоре не было места, но почему-то разговор мужчины и женщины меня огорчал.

Это был чисто ночной разговор. Я их слышал, они меня не могли слышать. Они не слышали меня, даже когда я начинал кричать в трубку. Что-то, повторяю, где-то заело.

Женщину звали Искра. Боюсь, сейчас ее, наверное, перименовали. Она отвечала мужчине нетерпеливо, иногда резко, но трубку все равно не бросала. Особенно, когда мужчина цитировал стихи.

Рагарбили, рагарбили... Съботни автомобили... Хайде, юноша немити и момичета немили, да му мислим няма смисъл, да се силям няма Сили!..

Една лягат във окопи. Други ходят на кохили. Ний живем във рагарбили. Существумаме във мили...

Башев.

Владимир Башев.

Дальше там еще лучше.

Крихме се в костюми тесни... Пред перални и котлони тлеем като пред икони...

Ночь. София. Дальние голоса.

Скоро я понял, что неизвестный мужчина всю жизнь добивается Искры. Во всех смыслах добивается. Наверное, когда-то они были вместе, потом разошлись. А мужчина из бывших рокеров.