Возвращение (Полдень. ХХИИ век)   ::   Стругацкий Аркадий Натанович

Впереди Кондратьева трое юношей сидели по-турецки, склонившись над какими-то разноцветными квадратиками. Наверное, они решали геометрическую задачу. А может быть, играли. «Зачем нужны эти дороги? — подумал Кондратьев. — Вряд ли кому-нибудь придет в голову ездить таким вот образом во Вьетнам или в Китай. Слишком мала скорость… и слишком жестко. Ведь есть стратопланы, громадные треугольные корабли, птерокары, наконец… Какой же прок в дороге? И сколько она, наверное, стоила!» Он стал вспоминать, как строили дороги век назад — и не самодвижущиеся, а самые обыкновенные, и притом не очень хорошие. Огромные полуавтоматические дорогоукладчики, гудронная вонь, зной, и потные, измученные люди в кабинах, запорошенных пылью. А в Большую Дорогу вбита чертова уйма труда и мысли, гораздо больше, конечно, чем в Трансгобийскую магистраль. И все для того, видимо, чтобы можно было сойти где хочешь, сесть, где хочешь и ползти, ни о чем не заботясь, срывая по пути ромашки. Странно, непонятно, нерационально. А еще двадцать второй век!

Стеклянные этажи над вершинами сосен внезапно кончились. Гигантская глыба серого гранита выросла над соснами. Кондратьев вскочил. На вершине глыбы, вытянув руку над городом и весь подавшись вперед, стоял огромный человек. Это был Ленин — такой же, какой когда-то стоял, да и сейчас, наверное, стоит на площади перед финляндским вокзалом в Ленинграде. «Ленин!» — подумал Кондратьев. Он чуть не сказал это вслух.