Возвращение оракула   ::   Шведов Сергей

А сейчас даже не знаю, то ли камеру для него готовить, то ли палату в психиатрической лечебнице.

Последние слова можно было расценивать как шутку, поэтому Сухарев счел своим долгом улыбнуться. Однако улыбка вышла натянутой и как нельзя более подошла к озабоченному выражению лица следователя.

– Докладывай, – коротко бросил прокурор, оценивший наконец серьезность момента.

Сухарев начал по порядку, но, к сожалению, существо дела изобиловало такими фантастическими подробностями, что прокурор Лютиков сначала нахмурился, а потом и вовсе заподозрил следователя Сухарева в рано развившемся маразме. При иных обстоятельствах Василий Валентинович на такое подозрение начальства, пусть и высказанное намеками, непременно обиделся бы, но в этот раз он только напомнил прокурору, и тоже вскользь, о его собственном промахе с ожившими покойниками. Лютиков, задетый за живое, побурел не только лицом, но и шеей, однако выдержки не потерял и дослушал следователя до конца. А экскурс в историю русского мата ему даже понравился, и он не отказал себе в удовольствии посмаковать всем известное выражение, произнеся его в нескольких вариациях.

– Так этот Кравчинский, говоришь, поэт?

– По крайней мере, весьма информированная по части мата личность, – с усмешкой отозвался Сухарев. – К сожалению, нам пока нечего этим людям предъявить, вот они и резвятся в свое удовольствие. Йороды, понимаешь…

Лютиков шутку следователя оценил коротким смешком. Да и вообще, кажется, вполне остался доволен его докладом.