JК
Обитель теней :: Страуб Питер
Страница: 277 из 658 – Без перьев мы зимой все перемерзнем.
– Ну а если вы больше не сможете чирикать?
На мгновение птицы умолкли, затем в унисон ответили:
– Мы согласны. Пусть это будет нашей платой.
– Хорошо, – сказал волшебник. – Возвращайтесь во дворец.
Взволнованные, они одновременно снялись с дерева и понеслись назад еще быстрей.
Дворец их встретил так же, как и в первый раз: мертвой тишиной. Все его обитатели, исключая царя и царицу, спали как убитые. Воробьи недоуменно поглядывали друг на друга: неужели волшебник обманул их, приняв жертву, но не выполнив их просьбу?!
И тут вдруг из дворца донесся тоненький голосок:
– Ма-а-ма! Па-а-па!
Тяжелая дубовая дверь распахнулась, и оттуда показалась маленькая заспанная девочка.
Спустя мгновение из конюшен донеслось ржание, во дворе раздался собачий лай, взлетели мухи, зашныряли тараканы, слуги, зевая, стали подниматься с земли. Жизнь возобновилась и в лесной глуши: в берлогах заворочались медведи, лисы высунулись из нор, волки забегали меж деревьев.
И в тот же миг каждый воробей ощутил странные превращения своего тела, точно чья-то ледяная рука схватила его и принялась сжимать, выдавливая внутренности. Разум помутился, тельце каждой птицы стало растягиваться вширь, изменяя свое строение, клюв сделался мягким и тоже расширился, ноги сильно выросли.
На подоконниках, на булыжной мостовой, карнизах, водосточных трубах – везде, где минуту назад были птицы, восседали теперь лягушки.
– Ну а если вы больше не сможете чирикать?
На мгновение птицы умолкли, затем в унисон ответили:
– Мы согласны. Пусть это будет нашей платой.
– Хорошо, – сказал волшебник. – Возвращайтесь во дворец.
Взволнованные, они одновременно снялись с дерева и понеслись назад еще быстрей.
Дворец их встретил так же, как и в первый раз: мертвой тишиной. Все его обитатели, исключая царя и царицу, спали как убитые. Воробьи недоуменно поглядывали друг на друга: неужели волшебник обманул их, приняв жертву, но не выполнив их просьбу?!
И тут вдруг из дворца донесся тоненький голосок:
– Ма-а-ма! Па-а-па!
Тяжелая дубовая дверь распахнулась, и оттуда показалась маленькая заспанная девочка.
Спустя мгновение из конюшен донеслось ржание, во дворе раздался собачий лай, взлетели мухи, зашныряли тараканы, слуги, зевая, стали подниматься с земли. Жизнь возобновилась и в лесной глуши: в берлогах заворочались медведи, лисы высунулись из нор, волки забегали меж деревьев.
И в тот же миг каждый воробей ощутил странные превращения своего тела, точно чья-то ледяная рука схватила его и принялась сжимать, выдавливая внутренности. Разум помутился, тельце каждой птицы стало растягиваться вширь, изменяя свое строение, клюв сделался мягким и тоже расширился, ноги сильно выросли.
На подоконниках, на булыжной мостовой, карнизах, водосточных трубах – везде, где минуту назад были птицы, восседали теперь лягушки.