JК
Врата испуганного бога :: Антонов Сергей
Страница: 323 из 382Он безропотно отошел, давая Збышеку место. Збышек, поплевывая на ладони, приблизился к щели, прислушался, покивал, вытащил пугач, настроил его, принял позу флагмана Макомбера и надавил гашетку.
* * *
Однообразные темно-серые стены, камень, камень, камень.
– Ты не забыл курсор включить?
– Не забыл, варвар, я никогда ничего не забываю.
– Так, Дон ловушка. Вот эта плита. Не наступи. Хорошо, что я много играл! Плевое дело - после ТОМБРЭЙДА-95. Слабаки лабиринт планировали. Только следи за курсором.
– Есть, шкип.
Камень слева, справа, снизу. Над головой - тоже камень, громоздкие свисающие глыбы, грубо обтесанные чьими-то давно уже мертвыми руками. Тихо пикает датчик. Абориген где-то впереди, не очень далеко, Дон и Збышек двигаются тихо. Ребенок спит. Дон не устает проверять. Не хватало еще плача. Впрочем, микробокс герметичен…
Но иногда все-таки подошвы слишком громко щелкают по камню, звук мечется в бесконечной ловушке, отражается от стен, пляшет, точно сумасшедший танцор на безлюдной площади, и, наконец, падает обессилено. Тогда напарники тормозят, замирают и долго прислушиваются.
Звук затихает. И снова - рождается. И снова.
Из ниши - лицо статуи. Не идола - статуи.
– Смотри, - говорит Збышек. - Видишь?
Дон кивает.
– Выключи очки, - говорит он. - На свету посмотрим.
Широкий луч закрепленного на его плече фонаря быстро дергается - вниз и вверх.
– Зарегистрируй, - велит Дон.
* * *
Однообразные темно-серые стены, камень, камень, камень.
– Ты не забыл курсор включить?
– Не забыл, варвар, я никогда ничего не забываю.
– Так, Дон ловушка. Вот эта плита. Не наступи. Хорошо, что я много играл! Плевое дело - после ТОМБРЭЙДА-95. Слабаки лабиринт планировали. Только следи за курсором.
– Есть, шкип.
Камень слева, справа, снизу. Над головой - тоже камень, громоздкие свисающие глыбы, грубо обтесанные чьими-то давно уже мертвыми руками. Тихо пикает датчик. Абориген где-то впереди, не очень далеко, Дон и Збышек двигаются тихо. Ребенок спит. Дон не устает проверять. Не хватало еще плача. Впрочем, микробокс герметичен…
Но иногда все-таки подошвы слишком громко щелкают по камню, звук мечется в бесконечной ловушке, отражается от стен, пляшет, точно сумасшедший танцор на безлюдной площади, и, наконец, падает обессилено. Тогда напарники тормозят, замирают и долго прислушиваются.
Звук затихает. И снова - рождается. И снова.
Из ниши - лицо статуи. Не идола - статуи.
– Смотри, - говорит Збышек. - Видишь?
Дон кивает.
– Выключи очки, - говорит он. - На свету посмотрим.
Широкий луч закрепленного на его плече фонаря быстро дергается - вниз и вверх.
– Зарегистрируй, - велит Дон.