Времена не выбирают   ::   Мах Макс

И слов вроде бы сказано было немного, но зато за немногими этими словами угадывалась такая замысловатая история, что, попытавшись угадать и «расписать» ее – хотя бы и в самых общих чертах, – Урванцев начисто выпал из реальности на довольно продолжительное время. Вот, кажется, только что, буквально мгновение назад, он подошел к Деби и Виктору, пьющим кофе в гостиничном холле, а следующий вполне осмысленный эпизод начался уже с того, что Кирилл обнаружил себя наедине с девушкой среди деревьев какого-то курортного – «Италия? Франция? Греция?» – парка. Было очень тихо, даже птиц слышно не было, только откуда-то справа доносился ровный, но далекий, с периодической сменой тональности гул, намекавший на морской прибой. Вечерело, и в парке уже зажглись желтоватые фонари, но их неяркий, какой-то жидковатый свет еще больше сгущал мрак там, куда он не доставал. Так что, хотя аллея, на которой они стояли, и была освещена, вокруг, среди деревьев, и над головами Урванцева и Деби вполне по-хозяйски расположилась южная ночь.

По-видимому, молчание уже длилось довольно долго, и, хотя в других обстоятельствах Урванцев бы им нисколько не тяготился, наслаждаясь самой возможностью стоять вот так с девушкой, смотреть на нее, любоваться ею, сейчас, здесь – и снова, едва ли не впервые в жизни – он почувствовал себя страшно неловко. То, что сказал ему Виктор, подразумевало, что ранение, которое получил Урванцев – как бы, где бы и при каких бы обстоятельствах он его ни получил, – напрочь стерло из памяти Кирилла всю историю его отношений с этой необычной, невероятно привлекательной и, вероятно, не вовсе чужой ему девушкой.