Время Януса   ::   Пресняков Игорь

По плану Черногорова, Ковальчука должны были сначала измотать в этих «дискуссиях» (попутно занеся в протокол его неосторожные высказывания), а уж потом – «применить некоторое ужесточение».

Тридцать первого октября, вернувшись с очередного допроса, Решетилов объявил, что беды его закончились.

– Выпускают?! – в один голос выпалили соседи.

– Не обольщайтесь, – усмехнулся доктор. – На завтра назначен суд Особой тройки ГПУ. Все!

– Су-уд? – испуганно протянул Венька.

– Да-с, господа. Сегодня мне зачитали решение о том, что моему делу присвоен «особый статус» и что первого ноября уже состоится суд. Правильно, нечего церемониться… А честь-то какая! – Суд в выходной день, с присутствием самих товарищей Черногорова и Гринева!

Александр Никанорович театрально взмахнул рукой и по-мальчишески, не снимая ботинок, завалился на койку.

– И чем же ваша баталия может завершиться? – насторожился Татарников.

– А мне все едино, – беспечно ответил Решетилов. – Будь что будет. Я, признаться, даже рад, что все кончилось.

– Оно и видно, – покачал головой Татарников. – Бесстрашный вы человек! – Он кивнул Веньке: – Учитесь, юноша, у лучших представителей интеллигенции.

– Его и без того помотает, – опередил Ковальчука доктор.

Венька строго посмотрел на соседей.

– Создавая свой «Союз» и затем выступая на рабочем митинге, мы прекрасно понимали, чем это может грозить, – холодно проговорил он. – Наш «Союз» взял все лучшее из борьбы передовой русской интеллигенции.

– Да знаете ли вы, что это такое? – раздраженно спросил Решетилов.