Время Януса   ::   Пресняков Игорь

– Пойми меня правильно, я трезво смотрю на вещи: тот привычный безмятежный мирок, где я весело существовала среди родных людей, уже в прошлом. Рано или поздно всем приходится терять близких и жить дальше! И я – не исключение. Здесь – другое… В этой новой жизни почему-то поселился безотчетный страх, пропала надежда на лучшее. Ты только не подумай, что беды сломили меня, – я сильная, однако… Я боюсь… боюсь за тебя, за наше будущее. И самое главное – я замечаю подобное в других!

Да-да, не удивляйся. Посмотри вокруг: приятели смеются над модным анекдотом или острым фельетоном, а в глубине глаз – настороженность и страх; орут на митингах партийцы, выражая решимость в борьбе за дело коммунизма, а в сердце свербящей занозой сидит неуверенность и тот же непонятный страх! Отчего, думаешь, в такой дикий разгул выливаются попойки нэпманов, литераторов, актеров? Они же просто водкой страх глушат! Уже придуман особый язык – официально-задорный, ничего не выражающий, кроме беспечной радости, язык-кастрат. А нормально, откровенно, по-человечески общаются лишь с самыми близкими.

– Чего же боятся? – пожал плечами Андрей. – Большевиков? Тема-то старая, пора бы привыкнуть.

– Если бы! – хмыкнула Полина. – Партийцы трусят не хуже остальных. И самих себя, и того, что сделали, и того, что еще предстоит, боятся. Ведь никто в Стране Советов, от последнего забулдыги до члена Политбюро, не ведает, что будет завтра.