JК
Время Смилодона :: Разумовский Феликс
Страница: 328 из 340Гармония полов была наиполнейшей…
«Тьфу ты, гадость какая», — огорчился Буров, неслышно прокрался внутрь и сделал резкое движение рукой, отчего полковник ткнулся физиономией во вспотевший затылок экстрасенса. Миг — и тот тоже сник, сдулся, без сознания вытянулся на перинах. Что один, что другой были чем-то внешне похожи — оба розовые, кругленькие, упитанные, как поросятки.
«Эх, третьего бы сюда для комплекции», — вспомнил Буров про барона де Гарда и принялся обихаживать клиентов — вдумчиво, неторопливо, для конкретного разговора по душам. Потом он вскипятил воды, вернулся с чайником в опочивальню и с щедростью излил струю на розовые голые зады. Взбодрило не хуже ключевой, чекист с экстрасенсом очнулись. И разом вскрикнули, причем даже больше не от боли — от ужаса. Они были распяты кверху спинами на полу, с левыми конечностями одного, привязанными к правым конечностям другого, и как бы являли собой единое, громко стонущее существо. Да-да, именно громко стонущее — глубоко, до самых глоток, в рот им были запиханы их же собственные носки. Однако самое страшное было даже не в этом — перед ними на табуретке сидел какой-то мрачный незнакомый мужик. С голым торсом, жутко широкоплечий. Все тело у него было в шрамах, в строчках операционной штопки, а на плече синела веселенькая татуировочка — череп с красноречивой надписью: «Killing is no murder». [382] А сидел он не праздно, не просто так, занимался делом — вынимал из сумочки, взвешивал в руке, вертел так и этак слесарные инструменты. Гладил их, баюкал, самозабвенно ласкал, а налюбовавшись, выкладывал рядком прямо перед носом чекиста и волшебника.
«Тьфу ты, гадость какая», — огорчился Буров, неслышно прокрался внутрь и сделал резкое движение рукой, отчего полковник ткнулся физиономией во вспотевший затылок экстрасенса. Миг — и тот тоже сник, сдулся, без сознания вытянулся на перинах. Что один, что другой были чем-то внешне похожи — оба розовые, кругленькие, упитанные, как поросятки.
«Эх, третьего бы сюда для комплекции», — вспомнил Буров про барона де Гарда и принялся обихаживать клиентов — вдумчиво, неторопливо, для конкретного разговора по душам. Потом он вскипятил воды, вернулся с чайником в опочивальню и с щедростью излил струю на розовые голые зады. Взбодрило не хуже ключевой, чекист с экстрасенсом очнулись. И разом вскрикнули, причем даже больше не от боли — от ужаса. Они были распяты кверху спинами на полу, с левыми конечностями одного, привязанными к правым конечностям другого, и как бы являли собой единое, громко стонущее существо. Да-да, именно громко стонущее — глубоко, до самых глоток, в рот им были запиханы их же собственные носки. Однако самое страшное было даже не в этом — перед ними на табуретке сидел какой-то мрачный незнакомый мужик. С голым торсом, жутко широкоплечий. Все тело у него было в шрамах, в строчках операционной штопки, а на плече синела веселенькая татуировочка — череп с красноречивой надписью: «Killing is no murder». [382] А сидел он не праздно, не просто так, занимался делом — вынимал из сумочки, взвешивал в руке, вертел так и этак слесарные инструменты. Гладил их, баюкал, самозабвенно ласкал, а налюбовавшись, выкладывал рядком прямо перед носом чекиста и волшебника.