JК
Обнесенные Ветром :: Кивинов Андрей
Страница: 3 из 18- Пожар почему случился, узнали? - Уснул Ветер, наверно, ну и прозевал. Котельная-то дровяная, всю ночь следить надо, чтобы искры никуда не попали. - Родственники у него есть? - Да, мать в Витебске, он сам оттуда. - Похороните и матери извещение пошлите, - закончил хозяин и пошёл с пепелища.
Колёса поезда отстукивали монотонную мелодию, иногда гремя на стрелках и внося некоторое разнообразие. За замёрзшими стёклами мелькал бесконечный лес, тянувшийся вдоль полотна. - Господа, - по-гусарски обратился один из сидевших в купе мужчин к двум другим пассажирам, - нам ехать до Питера ещё добрую неделю, а мои запасы спиртного уже на исходе. Не скинуться ли на бутылочку ресторанного коньячка? Говорившему было лет сорок, по его морщинистому лицу сразу можно было догадаться, что всё-таки предметом его истинного уважения является "горькая". На нём были одеты потрёпанный свитер, затёртые джинсы, в углу над его местом висели китайский пуховик и брезентовый рюкзак. - Я пас, Петрович, - ответил второй пассажир - парень лет тридцати. У вас, геологов, может быть, такие дозы в нормалёк, но для меня творческого интеллигента - многовато, знаешь ли. Боюсь, жена не узнает после отпуска, скажет, ты не в санатории был, а в концлагере. - А мне всё равно, - произнёс третий, сидевший у окна и пристально изучающий темноту, пассажир. - Но я согласен с Игорем, надо бы пару дней переждать. - Ну тогда, я на боковую, - сказал Петрович, полез на полку и выключил большой свет.
Колёса поезда отстукивали монотонную мелодию, иногда гремя на стрелках и внося некоторое разнообразие. За замёрзшими стёклами мелькал бесконечный лес, тянувшийся вдоль полотна. - Господа, - по-гусарски обратился один из сидевших в купе мужчин к двум другим пассажирам, - нам ехать до Питера ещё добрую неделю, а мои запасы спиртного уже на исходе. Не скинуться ли на бутылочку ресторанного коньячка? Говорившему было лет сорок, по его морщинистому лицу сразу можно было догадаться, что всё-таки предметом его истинного уважения является "горькая". На нём были одеты потрёпанный свитер, затёртые джинсы, в углу над его местом висели китайский пуховик и брезентовый рюкзак. - Я пас, Петрович, - ответил второй пассажир - парень лет тридцати. У вас, геологов, может быть, такие дозы в нормалёк, но для меня творческого интеллигента - многовато, знаешь ли. Боюсь, жена не узнает после отпуска, скажет, ты не в санатории был, а в концлагере. - А мне всё равно, - произнёс третий, сидевший у окна и пристально изучающий темноту, пассажир. - Но я согласен с Игорем, надо бы пару дней переждать. - Ну тогда, я на боковую, - сказал Петрович, полез на полку и выключил большой свет.