Время - московское!   ::   Зорич Александр

Она бросила на товарищей затравленный взгляд. Но те казались веселыми, возбужденными и почти трезвыми. Башкирцев энергично летал по салону, прижимая к груди банку с пивом, и громко вещал. Никита и Штейнгольц парили под потолком и спорили на общественно-политические темы. Всю Никитину депрессию будто корова языком слизнула!

Одна лишь Таня не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Ее подташнивало. Кружилась голова. Она пустила пивную баночку в свободное плавание и в изнеможении закрыла глаза...

– Девушка, я кому сказал: очнитесь! – произнес строгий мужской голос. Незнакомый голос. – Я приказываю очнуться!

Таня нехотя подчинилась. В основном из любопытства – хотелось знать, кто именно ей приказывает. И с какой стати?

Она лежала на койке. Лампы под потолком изливали каскады света.

На тело давила невыносимая тяжесть. Страшная тяжесть...

Где же невесомость?

Совсем рядом – бритый наголо человек в халате с эмблемой военного врача. Кустистые брови, крупный, кривой нос боксера-любителя. На лице – прозрачная маска бактериальной защиты.

«Интересно, кто это? И что он делает на „Счастливом“? Как они выключили невесомость?»

В руках врач держал прибор ургентной диагностики, похожий на телесного цвета банан. Фрукт смотрел на Таню недобрым зеленым глазом и утробно урчал. Выдвижной щуп на его конце источал резкий запах нашатыря.

– Лейтенант медслужбы Бескаравайный, – представился врач.