Время - московское!   ::   Зорич Александр

– Я вижу, ты далеко продвинулся на своем духовном пути, Качхид! – с одобрением отозвалась Полина. Эстерсон в очередной раз отметил, что в общении с сирхами Полина всегда предстает в своей лучшей ипостаси – деликатной, ласковой, понимающей. И куда только деваются ее извечное критиканство и коленца!

– Далеко продвинулся? Нет, не далеко! Я еще в пути! Мне осталось идти триста сорок три дня, хотя ноги мои уже потеряли силы... – Качхид, иллюстрируя свои слова, опустил лапки, сгорбился и словно бы привял. Его мордочка приобрела розово-серый цвет, свидетельствуя о досаде.

– Но я уверена, что ты дойдешь! И найдешь свою Скрытую Качу! – заверила сирха Полина.

– Я тоже в этом уверен! Иначе я не пришел бы к вам слушать музыку! – Сирх на глазах приободрился. – И я послушал бы ее! Но та штука, где прячется твоя музыка, оказалась дохлой, как дварв, выброшенный волной на берег!

– Ты хочешь сказать, что ты был на биостанции? – переспросила ошарашенная Полина. – На «Лазурном берегу»?

– Я был там! Но тебя и твоего друга-бесцветика там не нашел. Музыки тоже. Музыка умерла...

– А как же... однолицые бесцветики? – продолжала расспросы Полина. Однолицыми бесцветиками сирх величал клонов потому, что, на взгляд сирха, солдаты-демы были практически неразличимы. – Разве они разрешают заходить в мой дом? Они не мешали тебе искать музыку?

– Там не было однолицых бесцветиков! Там было пусто и мокро.