Время - московское!   ::   Зорич Александр

Башкирцев (со вздохом): Ладно, черт с ним...

Прислушиваясь к этому непонятному разговору, Таня потихоньку сбивала в отару разбежавшиеся мысли и обогащалась новыми впечатлениями.

Все живы. Это хорошо.

Невесомость. Это... плохо. Но по-своему тоже хорошо: значит, они больше не совершают лихих маневров и ни от кого не убегают.

По левому борту от «Счастливого» на расстоянии вытянутой руки наблюдается планетолет дикой оранжево-красной расцветки. Чей планетолет – бог весть, а потому, хорошо это или плохо, решить нельзя.

Больше из кабины ничего примечательного не видно. Космос как космос. Это плохо, потому что лучше бы там обнаружились большая голубая планета и белый спасательный корабль, набитый шоколадом, кислородными коктейлями и участливыми докторами.

Таня освободилась от ремней безопасности и кое-как доплыла до обитаемого отсека.

Штейнгольц, Никита и Башкирцев не отреагировали на ее появление.

Нарзоев отсутствовал – возился в шлюзовой камере.

Единственным существом, которое сказало нечто вроде «здрасьте», был чоруг. Настоящий чоруг в глухих черных очках и магнитных ботиках межзвездного путешественника.

Про чоругов Таня знала немало. Еше бы! Уровень преподавания гуманитарных и гуманитарно-прикладных дисциплин в университетах Российской Директории традиционно стоял на первом месте во всей Сфере Великорасы.

Танины коллеги в чоругах разбирались похуже.