Все, способные держать оружие   ::   Лазарчук Андрей Геннадьевич

Изкарманчика на рукаве отец извлек обойму разноцветных шприцев, выщелкнул зеленый, прямо сквозь рукав воткнул иглу в плечо скованному оперу. Отошел на шаг. Лицо Марата вдруг побледнело, яркий румянец треугольниками вспыхнул на скулах. Видно было, как вздуваются мышцы. – Потерпи, – сказал отец. – Скоро пройдет. Вовремя заметили. И – говори, что помнишь.

– Помню... черное дерево. Собака... большая. Пахнет смолой. Собака. Девочка.

Половина лица. Морщинки глаз. Потом двое. Один в шляпе... О-о... не могу больше. Пан...

– Дыши. Дыши ртом. Глубже.

– Х-хаа... О-о... О-о-о... Да. Легче. Дым. Был дым. Пчелы. В банке. Я видел.

Белое платье. Большая. О-ох... Паа, отпусти... больно... ой, как больно-то...

– Держись, малыш. Держись. Осталось чуть-чуть. Сейчас расслабишься.

Марат уже кричал просто от боли. Давился криком, но сдержаться не мог. Его корчило самым немыслимым образом. Это продолжалось с минуту. Мы все буквальна оцепенели. Потом послышался громкий треск.

И наступила тишина.

Отец стоял, обхватив Марата руками. Спина его тряслась.

– У... мер? – сглотнув, спросил Валерий Михайлович.

– Нет, – отец выпрямился. – В обмороке. Плечо сломано. Есть здесь медики?

Медики здесь были. Два парня совершенно докерского вида и тот щуплый, в очках, что стерег дверь.

Марата осторожно освободили от наручников, усадили, придерживая. Он тихонько застонал. Правая рука торчала неестественно.