JК
Все, способные держать оружие :: Лазарчук Андрей Геннадьевич
Страница: 487 из 565Марат, ты остаешься здесь. Встретишь полицию. В качестве «принца». Морочь им головы хотя бы до утра. Понял?
– Да, Пан. А потом?
– Потом отпустишь. Я за это время уведу настоящего.
– Генерал, – сказал Мишка. – И ее. – Он показал на ту, помладше, девушку.
– Нет, – сказал я.
– Она свидетель. Главный свидетель. За ней охота. В общем, один я не пойду.
Ни хрена она не была никакой свидетельницей. О свидетелях не говорят с таким выражением лица. И вообще с таким выражением.
– Хорошо, – сказал я и обернулся к остальным: – Помните: во время налета нас здесь не было. Все остальное было, а нас – нет.
Год 2002. Михаил 28.04. 20 час.
Константинополь, гостиница «Семибашенный замок»
... – С собакой, – повторил отец задумчиво; я пересказывал ему то, что сумел запомнить из Петькиного повествования. – Опять собаки... везде собаки... дети и собаки... Ах, жаль парня. Вот это был бы настоящий свидетель...
– А зачем тебе вообще какие-то свидетели? – спросил я. Он тихо высвистал простенькую музыкальную фразу. Из тех, которые постоянно на слуху. При этом он смотрел куда-то мимо меня. Так пристально, что я обернулся и тоже посмотрел туда. Ничего особенного. Просто стена. Панель из ненастоящего дерева.
– Марат не в счет, – сказал он наконец. – Раз он побывал у них в руках, значит – память перестроена. Остальные, о ком мы знаем, – мертвы.
– Да, Пан. А потом?
– Потом отпустишь. Я за это время уведу настоящего.
– Генерал, – сказал Мишка. – И ее. – Он показал на ту, помладше, девушку.
– Нет, – сказал я.
– Она свидетель. Главный свидетель. За ней охота. В общем, один я не пойду.
Ни хрена она не была никакой свидетельницей. О свидетелях не говорят с таким выражением лица. И вообще с таким выражением.
– Хорошо, – сказал я и обернулся к остальным: – Помните: во время налета нас здесь не было. Все остальное было, а нас – нет.
Год 2002. Михаил 28.04. 20 час.
Константинополь, гостиница «Семибашенный замок»
... – С собакой, – повторил отец задумчиво; я пересказывал ему то, что сумел запомнить из Петькиного повествования. – Опять собаки... везде собаки... дети и собаки... Ах, жаль парня. Вот это был бы настоящий свидетель...
– А зачем тебе вообще какие-то свидетели? – спросил я. Он тихо высвистал простенькую музыкальную фразу. Из тех, которые постоянно на слуху. При этом он смотрел куда-то мимо меня. Так пристально, что я обернулся и тоже посмотрел туда. Ничего особенного. Просто стена. Панель из ненастоящего дерева.
– Марат не в счет, – сказал он наконец. – Раз он побывал у них в руках, значит – память перестроена. Остальные, о ком мы знаем, – мертвы.