JК
Вселенский расконвой :: Разумовский Феликс
Страница: 117 из 372Один черт, другой – выхода-то нету…
Потом были прения, детали, уточнения, и наконец остался последний вопрос – как быть с Хурдонаем. С этим ядовитым хербейкским змеегадом, пригревшимся на ануннакской груди.
– Кончать его, гада, – сказал Мочегон и цыкнул теллуриевым зубом, – он всех нас подставил и глазом не моргнул, а значит, подставит еще раз.
– Кончать потом, вначале пидорасить, – с напором откликнулся Красноглаз. – Естественно, хором, само собой, злостно, как водится, на четырех костях, конечно же, двойной тягой. А то ведь кругом одни пидорасы, но тронуть их никак нельзя. Правда, ваше Маршальское Степенство? – И он свирепо глянул на Энлиля, тихонько радующегося развитию событий. – Вы как, одобряете вход моей мысли?
– Ну-с, пожалуй, мы пойдем, – с гневом отреагировала Нинти. – Этими своими гнусными мужскими игрищами развлекайтесь без нас. Собирайтесь, мамо, подымайтесь. Здесь сейчас будет непотребство. – И она напористо повернулась к Анту, так все и улыбающейся улыбкой добродетели. – Пойдемте, мамо, пойдемте.
– Э, стойте, стойте, остановитесь. – Исимуд вдруг вышел из ступора, вскочил и превратился в пламенного трибуна. – Никто отсюда никуда не пойдет… Пока не выслушает меня… Меня, старого больного хербея. Хербея, в оба глаза видевшего жизнь, отлично знающего, что есть хорошо и что есть таки в этой жизни очень плохо. Послушайте меня все, послушайте внимательно, от вас таки, я вам всем это говорю, ничего не убудет.
Потом были прения, детали, уточнения, и наконец остался последний вопрос – как быть с Хурдонаем. С этим ядовитым хербейкским змеегадом, пригревшимся на ануннакской груди.
– Кончать его, гада, – сказал Мочегон и цыкнул теллуриевым зубом, – он всех нас подставил и глазом не моргнул, а значит, подставит еще раз.
– Кончать потом, вначале пидорасить, – с напором откликнулся Красноглаз. – Естественно, хором, само собой, злостно, как водится, на четырех костях, конечно же, двойной тягой. А то ведь кругом одни пидорасы, но тронуть их никак нельзя. Правда, ваше Маршальское Степенство? – И он свирепо глянул на Энлиля, тихонько радующегося развитию событий. – Вы как, одобряете вход моей мысли?
– Ну-с, пожалуй, мы пойдем, – с гневом отреагировала Нинти. – Этими своими гнусными мужскими игрищами развлекайтесь без нас. Собирайтесь, мамо, подымайтесь. Здесь сейчас будет непотребство. – И она напористо повернулась к Анту, так все и улыбающейся улыбкой добродетели. – Пойдемте, мамо, пойдемте.
– Э, стойте, стойте, остановитесь. – Исимуд вдруг вышел из ступора, вскочил и превратился в пламенного трибуна. – Никто отсюда никуда не пойдет… Пока не выслушает меня… Меня, старого больного хербея. Хербея, в оба глаза видевшего жизнь, отлично знающего, что есть хорошо и что есть таки в этой жизни очень плохо. Послушайте меня все, послушайте внимательно, от вас таки, я вам всем это говорю, ничего не убудет.