JК
Второе поколение :: Уэйс Маргарет
Страница: 85 из 492Если здесь бог задумает открыть рыцарям, кого они впустили в Башню, из-за железных дверей не выйдет не только Стил, но и его спутники.
«Все будет хорошо, — повторял себе Танис. — Ну что может случиться?
Стил вряд ли поверит нам, даже увидев тело отца. Что ему нетленные герои прошлого? Ему не терпится продать душу Тьме — пусть продает. Хотя, — тут же одернул он себя, — как могу я судить? Я был уверен, что нас вообще сюда не впустят».
Магистр Вильям остановился перед постаментом, скорбно склонив голову.
То же сделали и шестеро рыцарей. Выглядело это так, словно они пришли к могиле по меньшей мере родного брата.
Танис приблизился к постаменту — и забыл о Стиле. Он позабыл обо всем на свете. Он смотрел на бледное лицо друга — тот словно спал зачарованным сном. Нельзя было печалиться о павшем, глядя на эти спокойные, прекрасные черты. Стурм и в смерти остался таким, как в жизни, — отважным и гордым рыцарем.
Все тревоги и страхи оставили Полуэльфа. Жизнь была прекрасна, впереди были только добро и свет.
Стурм был облачен в доспех отца, руки рыцаря сжимали древний меч, тоже принадлежавший его отцу. На груди у него ясным светом сиял камень, дар любви. Копье дракона лежало подле него, и, словно живая, здесь же лежала роза, искусно вырезанная из дерева, — работа старого гнома. Был здесь и прощальный подарок кендера — белое перо, заключенное в прозрачный кристалл.
Танис опустился на колени, припал щекой к холодной руке и еле слышно прошептал своему другу поэльфийски:
— Стурм, гордое, благородное сердце.
«Все будет хорошо, — повторял себе Танис. — Ну что может случиться?
Стил вряд ли поверит нам, даже увидев тело отца. Что ему нетленные герои прошлого? Ему не терпится продать душу Тьме — пусть продает. Хотя, — тут же одернул он себя, — как могу я судить? Я был уверен, что нас вообще сюда не впустят».
Магистр Вильям остановился перед постаментом, скорбно склонив голову.
То же сделали и шестеро рыцарей. Выглядело это так, словно они пришли к могиле по меньшей мере родного брата.
Танис приблизился к постаменту — и забыл о Стиле. Он позабыл обо всем на свете. Он смотрел на бледное лицо друга — тот словно спал зачарованным сном. Нельзя было печалиться о павшем, глядя на эти спокойные, прекрасные черты. Стурм и в смерти остался таким, как в жизни, — отважным и гордым рыцарем.
Все тревоги и страхи оставили Полуэльфа. Жизнь была прекрасна, впереди были только добро и свет.
Стурм был облачен в доспех отца, руки рыцаря сжимали древний меч, тоже принадлежавший его отцу. На груди у него ясным светом сиял камень, дар любви. Копье дракона лежало подле него, и, словно живая, здесь же лежала роза, искусно вырезанная из дерева, — работа старого гнома. Был здесь и прощальный подарок кендера — белое перо, заключенное в прозрачный кристалл.
Танис опустился на колени, припал щекой к холодной руке и еле слышно прошептал своему другу поэльфийски:
— Стурм, гордое, благородное сердце.