Банк   ::   Данилов Всеволод

— Не по поводу ли Наташеньки Власовой сии страдания?

Ораторствующего Максима будто по губам ударили.

— Да, Наташка — это, конечно… Я ведь, как все мы, задним числом такой умный. А тогда? Вроде уезжаешь в другой мир. Что там ждет? Да и у Натальи тоже ребенок. Думалось: ну куда? Уеду, забудется… Как она? Одна, или?..

— Не знаю, Максик. Как через полгода после тебя ушел, так и оборвал. Знаю только, что вроде по-прежнему в институте.

— Да, фея была. Теперь, конечно, постарела, обрюзгла, как все мы. Мельгунова хоть поздравил?

— В смысле?

— Да ты чего, в самом деле?! — Максим вскочил. — Семь дней назад весь научный мир отмечал семидесятилетие академика Мельгунова. А любимый ученик, стало быть, и прознать про это не удосужился!

Сконфузившийся Забелин беспокойно огляделся: «испортит ведь репутацию, скандалюга старый».

И будто накаркал — из-за деревянной перегородки поднялся полный мужчина с недовольным, обмазанным сочащимся маслом лицом.

— Нельзя ли потише с вашими откровениями? Тут женщины, между прочим.

— Нельзя, — не садясь и делая быстрые знаки увидевшему его официанту, отказал Флоровский.

— Что? Совсем нельзя?

— Совсем.

— А, ну тогда, конечно. — Мужчина неловко посмотрел вниз, на своих спутниц, и, оседая, произнес удивительную фразу: — Тогда что уж. Но хоть потише.

— Вежливый, — неприязненно произнес Флоровский. Характер у Макса не изменился. — Все вежливые. Аж до подлости.