JК
Один год :: Герман Юрий Павлович
Страница: 693 из 750Катя дрожащей рукой налила себе большой стакан вина, исподлобья взглянула на Лапшина и почти шепотом сказала:
– Вы у меня один на всем свете, Иван Михайлович! Если я что-то выдумала и вам это неприятно, я сегодня же уеду. Но… понимаете… просто романчик между нами не может быть… И вы не тот, и я не та. Налить вам винца?
Он взял бутылку и сам налил до краев. Опять стало слышно, как свистит морской ветер. Сердце у Лапшина тяжело и сильно билось, он все еще был бледен и молчал. – Теперь скажите что-нибудь! – велела Катя.
Иван Михайлович улыбнулся странной для его лет, совершенно мальчишеской улыбкой.
– Не знаю, – медленно произнес он, – не знаю, как сказать. Но вы, Катя, гораздо лучше, чем даже я про вас думал.
Теперь он прямо и спокойно смотрел в ее круглые, ясные, счастливые глаза:
– Очень я за это время намучился. И никогда не забуду, как вы мне нынче помогли. Я, знаете, всегда думал: вот возьму и спрошу – пойдешь за меня замуж? И не мог. Глотка ссыхалась. И все, точно как вы, рассуждал, но слов не мог найти настоящих.
– Я нынешние слова долго в уме складывала, – призналась она, и вино в ее стакане расплескалось. – А сказала совсем иначе. Но все-таки сразу сказала, и, видите, теперь легко. Значит, мне не уезжать назад сегодня?
– Нет! Что вы! – испугался он.
– Ну, тогда выпьем. Вы умеете напиваться?
– Не знаю! Наверное, умею.
Катя выпила залпом все вино, и он тоже выпил вслед за нею.
– Я вам не буду мешать! – робко произнесла она. – Честное слово, Иван Михайлович. Мне просто нужно, чтобы вы были. Это, наверное, глупости, но без вас все ложь.
– Вы у меня один на всем свете, Иван Михайлович! Если я что-то выдумала и вам это неприятно, я сегодня же уеду. Но… понимаете… просто романчик между нами не может быть… И вы не тот, и я не та. Налить вам винца?
Он взял бутылку и сам налил до краев. Опять стало слышно, как свистит морской ветер. Сердце у Лапшина тяжело и сильно билось, он все еще был бледен и молчал. – Теперь скажите что-нибудь! – велела Катя.
Иван Михайлович улыбнулся странной для его лет, совершенно мальчишеской улыбкой.
– Не знаю, – медленно произнес он, – не знаю, как сказать. Но вы, Катя, гораздо лучше, чем даже я про вас думал.
Теперь он прямо и спокойно смотрел в ее круглые, ясные, счастливые глаза:
– Очень я за это время намучился. И никогда не забуду, как вы мне нынче помогли. Я, знаете, всегда думал: вот возьму и спрошу – пойдешь за меня замуж? И не мог. Глотка ссыхалась. И все, точно как вы, рассуждал, но слов не мог найти настоящих.
– Я нынешние слова долго в уме складывала, – призналась она, и вино в ее стакане расплескалось. – А сказала совсем иначе. Но все-таки сразу сказала, и, видите, теперь легко. Значит, мне не уезжать назад сегодня?
– Нет! Что вы! – испугался он.
– Ну, тогда выпьем. Вы умеете напиваться?
– Не знаю! Наверное, умею.
Катя выпила залпом все вино, и он тоже выпил вслед за нею.
– Я вам не буду мешать! – робко произнесла она. – Честное слово, Иван Михайлович. Мне просто нужно, чтобы вы были. Это, наверное, глупости, но без вас все ложь.