JК
Вынужденная мера :: Крайтон Майкл
Страница: 1 из 343---------------------------------------------
Майкл Крайтон
Вынужденная мера
Понедельник, 10 октября
1
Все кардиохирурги — подонки, и Конвей не исключение. В половине девятого утра он вломился в патолабораторию в зеленом халате, зеленой шапочке и багровом мареве бешенства. Когда Конвей в ярости, он имеет обыкновение говорить совершенно невыразительным тоном, цедя слова сквозь стиснутые зубы; физиономия его делается пурпурной, а на висках выступают лиловые пятна.
— Придурки! — прошипел Конвей. — Чертовы придурки!
Он ударил кулаком по стене, да так, что в шкафах зазвенели склянки.
Мы сразу поняли, в чем дело. Конвей ежедневно проводит по две операции на открытом сердце, и первая начинается в половине седьмого утра. Если два часа спустя он врывается в патолабораторию, причина тому может быть только одна.
— Безмозглая неуклюжая скотина! — взревел Конвей и пинком опрокинул корзинку для бумаг. Та с грохотом покатилась по полу. — Я вобью его пустую голову в плечи! Как пить дать вобью!
Он поморщился и возвел очи горе, словно взывал ко Всевышнему. И Всевышний, и все мы уже неоднократно слышали эту злобную ругань, сопровождаемую зубовным скрежетом. Конвей выдерживал репертуар так же неукоснительно, как кинотеатр повторного фильма.
Иногда объектом его праведного гнева становился ассистент, вскрывавший грудную клетку. Иногда — медсестры, а порой — оператор аппарата искусственного дыхания.
Майкл Крайтон
Вынужденная мера
Понедельник, 10 октября
1
Все кардиохирурги — подонки, и Конвей не исключение. В половине девятого утра он вломился в патолабораторию в зеленом халате, зеленой шапочке и багровом мареве бешенства. Когда Конвей в ярости, он имеет обыкновение говорить совершенно невыразительным тоном, цедя слова сквозь стиснутые зубы; физиономия его делается пурпурной, а на висках выступают лиловые пятна.
— Придурки! — прошипел Конвей. — Чертовы придурки!
Он ударил кулаком по стене, да так, что в шкафах зазвенели склянки.
Мы сразу поняли, в чем дело. Конвей ежедневно проводит по две операции на открытом сердце, и первая начинается в половине седьмого утра. Если два часа спустя он врывается в патолабораторию, причина тому может быть только одна.
— Безмозглая неуклюжая скотина! — взревел Конвей и пинком опрокинул корзинку для бумаг. Та с грохотом покатилась по полу. — Я вобью его пустую голову в плечи! Как пить дать вобью!
Он поморщился и возвел очи горе, словно взывал ко Всевышнему. И Всевышний, и все мы уже неоднократно слышали эту злобную ругань, сопровождаемую зубовным скрежетом. Конвей выдерживал репертуар так же неукоснительно, как кинотеатр повторного фильма.
Иногда объектом его праведного гнева становился ассистент, вскрывавший грудную клетку. Иногда — медсестры, а порой — оператор аппарата искусственного дыхания.