Выше Радуги   ::   Абрамов Сергей

- Хочешь, посидим, передохнем? - спросил Алик. Он уже ничего не страшился.

- Ой, что ты, поехали домой. Я вся дрожу.

"Я вся дрожу" - явно из чьего-то репертуара. То ли леди Гамильтон, то ли Бекки Тэтчер из великой книги Марка Твена. Но Алик не пытался обнаружить источник реплики, он просто обнял Дашку за плечи - впервые в жизни! - прижал ее к себе, почувствовав, что она и вправду дрожит - скорее от испуга, чем от холода. Да и какой холод - под тридцать по Цельсию, несмотря на вечернее время...

Так они и дошли до метро. И в вагоне он не убрал руку, а Дашка не протестовала. Ехали - молчали, не вспоминали о происшедшем. И только когда шли от метро к дому по яркому и людному Кутузовскому проспекту, Дашка рассмеялась.

- Ты что? - спросил Алик.

- Как ты их... урной... - Она уже и говорить не могла - от смеха.

И Алик охотно вторил ей, вспоминая, как возвышался этаким Гераклом, швырял чугунный сосуд, как взрывалась гитара, не привыкшая к столь грубому обращению.

Отсмеявшись, сказал:

- Перетрусил я - стыдно признаться.

- А вот врать не надо, - строго сказала Дашка.

- Я не вру, - опешил Алик. Стоит правду сказать, как тут же во лжи обвиняют. А соврешь - верят без оглядки. Где справедливость?..

- Врешь, и бесстыдно. Если бы перетрусил, я бы чувствовала. А ты шел, как статуя Командора, ни жилочка не дрогнула. Говорю: железным стал. Прямо стальным.