Выше Радуги   ::   Абрамов Сергей

Не подскажете ли любезно, как мне выбраться на дорогу к деревне Трубино?

Факт, подействовало на грозную бабку. Явно смягчилась она, даже морщин на лице вроде меньше стало.

- Откуда ты такой вальяжный да куртуазный? - интересуется.

"Ну и бабулечка, - удивляется Алик, - лепит фразу с применением редкого ныне материала".

- Школьник я, бабушка.

Она с сомнением оглядывает его, бормочет:

- "Ноги босы, грязно тело, да едва прикрыта грудь..." Не похоже что-то...

- Некрасов в другое время жил, - терпеливо разъясняет Алик, не переставая изумляться бабкиной могучей эрудиции. - Нынче школьники вполне прилично выглядят.

- Да знаю... Это я по инерции... Проклятое наследие... А учишься-то как?

- На "хорошо" и "отлично".

- Нешто без двоек обходится?

- Пока без них.

- Тогда заходи.

В горнице чисто, полы выскоблены, пахнет геранью, корицей и еще чем-то, что неуловимо знакомо, а не поймать, не догадаться, что за аромат. Стол, четыре стула, лавка, крытая одеялом, скроенным из пестрых лоскутов. Комод. Кружевные белые салфетки. Кошка-копилка. Цветная фотография кошки с бантиком, прикнопленная к стене. На комоде - желтая суперобложка польского фотоальбома "Кошки перед объективом". На одеяле - живая черная кошка. Смотрит на Алика, глаза горят, один - зеленый, другой - красный.

У стены - русская печь.

- Холодно, - неожиданно говорит бабка.

- Что вы, бабушка, - удивляется Алик. - Жарко. Обещали, что еще жарче будет: циклон с Атлантики движется.