Одиннадцать дней   ::   Харстед Дональд

Он объяснил Элен, чем в точности он здесь занят и почему хочет с ней поговорить. Он говорил, как это все ужасно и какое чудовищное событие произошло в доме Эркман. Как мы по-настоящему сильно хотим найти людей, которые способны на такие поступки, и что их надо надолго упрятать. Он все говорил и говорил, а я надеялся, что он не доведет ее до нервного срыва.

Он слегка рассказал об убийствах, достаточно, чтобы она поняла, что у нас пока нет подозреваемого, однако опустил сатанистские обертоны. Потом попросил рассказать нам, что она знает о Филлис Эркман и о ее гостях.

"Ну, не много", ответила Элен.

Она смотрела на меня с каким-то странным выражением. "Карл, как я вам говорила, она была очень неразговорчивой. И все время повторяла что-то о свободе быть собой. Но не так, как наши типичные либералы, совсем не так. Гораздо более свободной. Она мне говорила, что нет ничего плохого в том, чтобы делать фактически что угодно, если это тебе на пользу. То есть, все в порядке, даже если это кому-то вредит, потому что если у него от этого вред, значит он и не заслуживает никакой защиты. Такие вот вещи. Очень определенно. Не убедительно, понимаете? Но глубоко убежденно и неколебимо."

"Это относилось к политике", спросил Хал, "или больше походило на кредо, на религию или что-то похожее?"

Элен улыбнулась: "Она была сатанисткой, вы это имели в виду?" И деловито спросила: "Хотите еще печенья?"

Выяснилось, что несколько раз Элен и Филлис обсуждали сатанизм.