JК
Вызов :: Валентинов Андрей
Страница: 14 из 77Война, сударь мой! Красные против белых. Я, мой поручик, покойный Михаил, – белые. Вы – красные. И, помогая Михаилу, вы помогали врагу.
– Ну, это вы уже загнули! – Келюс даже не рассердился, настолько нелепым казалось сказанное. – Дед мой, покойный комиссар Лунин – царствие ему Небесное, – напоследок меня иначе как врангелевцем и корниловцем не величал…
– Видел я ваших корниловцев, – спокойно, без тени эмоций, отозвался генерал. – На Страстном. Стоят, извиняюсь, в раскорячку, рожи холопские, наглые. И небритые. Еле удержал Ухтомского, он, знаете, так и рвался. Мы эту форму офицерам не сразу разрешали носить – не после первого боя, даже не после десятого, сударь вы мой! Они еще ордена цеплять изволят… Наши ордена! Вернусь – отдам приказ – все ордена погибших уничтожать. Чтоб – ни в чьи руки. Ни парижских ювелиров, ни этих, прошу прощения…
Тургул вновь замолчал, и Келюс услыхал голос Фрола, вопрошавшего: – …то есть как, елы, парил по небу? Не мог он парить по небу!
В ответ князь Ухтомский пытался объяснить что-то про фольклор, но дхара, это, похоже, не успокаивало.
– Извините, отвлекся, – возобновил разговор Тургул. – Так вот, господин Лунин, идет война. У нас – на фронтах, у вас – тлеет под пеплом. Но, очевидно, уже кое-где полыхает.
– Э-э, бросьте, – не согласился Келюс. – Свою войну вы проиграете – к большому сожалению, моему лично, и, можете поверить, еще очень многих аккурат в ноябре двадцатого. Жаль, конечно, но делать нечего.
– Ну, это вы уже загнули! – Келюс даже не рассердился, настолько нелепым казалось сказанное. – Дед мой, покойный комиссар Лунин – царствие ему Небесное, – напоследок меня иначе как врангелевцем и корниловцем не величал…
– Видел я ваших корниловцев, – спокойно, без тени эмоций, отозвался генерал. – На Страстном. Стоят, извиняюсь, в раскорячку, рожи холопские, наглые. И небритые. Еле удержал Ухтомского, он, знаете, так и рвался. Мы эту форму офицерам не сразу разрешали носить – не после первого боя, даже не после десятого, сударь вы мой! Они еще ордена цеплять изволят… Наши ордена! Вернусь – отдам приказ – все ордена погибших уничтожать. Чтоб – ни в чьи руки. Ни парижских ювелиров, ни этих, прошу прощения…
Тургул вновь замолчал, и Келюс услыхал голос Фрола, вопрошавшего: – …то есть как, елы, парил по небу? Не мог он парить по небу!
В ответ князь Ухтомский пытался объяснить что-то про фольклор, но дхара, это, похоже, не успокаивало.
– Извините, отвлекся, – возобновил разговор Тургул. – Так вот, господин Лунин, идет война. У нас – на фронтах, у вас – тлеет под пеплом. Но, очевидно, уже кое-где полыхает.
– Э-э, бросьте, – не согласился Келюс. – Свою войну вы проиграете – к большому сожалению, моему лично, и, можете поверить, еще очень многих аккурат в ноябре двадцатого. Жаль, конечно, но делать нечего.