Однажды преступив закон (Инкассатор)   ::   Воронин Андрей

- Костику? К-киситин Иванычу? Почему - не понравится? Понравится! Что он, не человек? Сам коньяк жрет с утра до ночи, как воду.., вместо воды, вот! А от меня Танька, сука, ушла! Золотце мое... - Он вдруг заплакал. Юрий вгляделся повнимательнее и увидел, что Самойлов в самом деле плачет. Юрий снова протянул руку к крану холодной воды, но Самойлов вдруг перестал рыдать, выпрямился, вытер лицо рукавом рубашки, с которого с шумом и плеском текла вода, и принялся выбираться из ванны.

- Бабы - твари, - авторитетно заявил Самойлов поддержавшему его под локоть Юрию. - Пиявки болотные. Высосут тебя досуха и бросят, вот и вся их философия. А то придумали: любовь-морковь, цинизм-говнизм... Ну, чего тебе? Денег одолжить?

- Я в долг не беру, - сказал Юрий. - Знаете, как говорят: берешь чужие и на время, а отдаешь свои и навсегда. Мне бы с Понтиаком повидаться.

- С Понтиа-а-аком! Эк, куда хватил!.. Ни хрена у тебя, братец, не выйдет. Костик наш нынче в меланхолии, плавает по Москве-реке на своем дред, дренд.., др.., ноуте... На корыте своем, понял? Плавает и никого к себе на пушечный выстрел не подпускает, даже меня, лауреата литературной... Меня! Пулеметы у него там, понял? - зашептал он, обдавая Юрия запахом коньяка и рвоты. - Кто сунется - сразу в клочья. - Он вдруг пьяно захихикал и покрутил головой из стороны в сторону, веером разбрызгивая по ванной комнате воду. - Название придумал.., слышь?.. "Ариэль"! Умора, блин...