JК
Однажды преступив закон :: Воронин Андрей
Страница: 18 из 389 – Ну, – продолжал Юрий, сильно встряхнув незнакомца, лицо которого приобретало нездоровый фиолетовый оттенок, – что ты теперь скажешь?
Гость перестал размахивать руками и вцепился в душивший его воротник. Юрий разжал кулак, выпуская галстук, и его собеседник тяжело рухнул обратно в кресло, жадно хватая воздух широко открытым ртом.
– Ну, ты к-козел, – с трудом прохрипел он. – Предупреждали меня, что ты отморозок, а я, дурень, не поверил…
– И правда дурень, – согласился Юрий.
– Чего ты выпендриваешься? – спросил незнакомец. – Что ты из себя строишь, Рэмбо сраный? Живешь как бомж, а туда же – гордость у него… Я что, в карманники тебя подписываю? Да и какой из тебя карманник? Смех один… Ты вокруг посмотри, чурка ты уставная. На рынках кто? Сплошные звери. Автосервис у них в кармане, таксистов к рукам прибирают… Звери нас из города выживают, и не из первого, мать его, города! Сначала из Грозного, а теперь из Москвы…
– Гм, – сказал Юрий. – А тебе, значит, как русскому человеку, обидно. Так, что ли? Ты у нас, выходит, патриот? И что ты мне предлагаешь, патриот?
– Мочить их, сук чернозадых, – сказал гость. – Мочить, чтобы не встали. Тебе ведь это не впервой, старлей, я знаю. Вспомни, сколько наших пацанов эти твари отправили землю парить. Я тут у тебя чуток осмотрелся. Фотки на стене – они ведь оттуда, зуб даю. У тебя же к ним, паскудам, особый счет…
– Ты сидишь в кресле моей мамы, – ровным бесцветным голосом сказал Юрий. – Сейчас ты встанешь из него, возьмешь свои вонючие деньги, быстренько выйдешь вон и забудешь сюда дорогу. Считаю до трех. Имей в виду, “два” я уже сказал.
Гость перестал размахивать руками и вцепился в душивший его воротник. Юрий разжал кулак, выпуская галстук, и его собеседник тяжело рухнул обратно в кресло, жадно хватая воздух широко открытым ртом.
– Ну, ты к-козел, – с трудом прохрипел он. – Предупреждали меня, что ты отморозок, а я, дурень, не поверил…
– И правда дурень, – согласился Юрий.
– Чего ты выпендриваешься? – спросил незнакомец. – Что ты из себя строишь, Рэмбо сраный? Живешь как бомж, а туда же – гордость у него… Я что, в карманники тебя подписываю? Да и какой из тебя карманник? Смех один… Ты вокруг посмотри, чурка ты уставная. На рынках кто? Сплошные звери. Автосервис у них в кармане, таксистов к рукам прибирают… Звери нас из города выживают, и не из первого, мать его, города! Сначала из Грозного, а теперь из Москвы…
– Гм, – сказал Юрий. – А тебе, значит, как русскому человеку, обидно. Так, что ли? Ты у нас, выходит, патриот? И что ты мне предлагаешь, патриот?
– Мочить их, сук чернозадых, – сказал гость. – Мочить, чтобы не встали. Тебе ведь это не впервой, старлей, я знаю. Вспомни, сколько наших пацанов эти твари отправили землю парить. Я тут у тебя чуток осмотрелся. Фотки на стене – они ведь оттуда, зуб даю. У тебя же к ним, паскудам, особый счет…
– Ты сидишь в кресле моей мамы, – ровным бесцветным голосом сказал Юрий. – Сейчас ты встанешь из него, возьмешь свои вонючие деньги, быстренько выйдешь вон и забудешь сюда дорогу. Считаю до трех. Имей в виду, “два” я уже сказал.