JК
Хлопок одной ладонью. Том 1 :: Звягинцев Василий
Страница: 77 из 117Потребовать с берега буксиры, семафором и гудками подавать сигналы «Терплю бедствие».
Пусть те, кто организовал предательскую атаку, считают, что цель их достигнута. Хоть на первое время…
Одновременно там же, в Севастополе, произошел другой случай, но уже со мной, Левашовым, Шульгиным, Берестиным и девушками - Сильвией, Ириной, Натальей и Ларисой. Эпизод яркий, вместе с предыдущим ставший толчком для появления целого веера событий и последствий как в России, так и за рубежом в 1920-1921 годах, и проявившихся в реальности и Ростокина, и черт знает еще где… А вот в дневник записать удосужился только сейчас, и выглядят те события не давними, конечно, но так… отдаленными.
Особняк, который для нас определил Врангель, стоял в глубине сада, отделенный от тихой окраинной улицы оградой из местного камня-ракушечника. Принадлежал он адмиралтейскому чиновнику довольно высокого ранга, предусмотрительно отбывшему со всем семейством за границу еще весной, и был временно секвестрован для нужд штаба флота, почему и сохранился почти неразграбленным.
Десять его комнат были богато и со вкусом обставлены модерновой мебелью, напоминали о недавней спокойной и размеренной жизни. В них еще не выветрились запахи непременного утреннего кофе, хозяйского табака, мастики для натирания полов, а в женских помещениях - каких-то тогдашних благовоний.
Хозяин, судя по фотографиям на стенах, был человек положительный и не чуждый сибаритства, даже в парадном мундире выглядевший благодушно.
Пусть те, кто организовал предательскую атаку, считают, что цель их достигнута. Хоть на первое время…
Одновременно там же, в Севастополе, произошел другой случай, но уже со мной, Левашовым, Шульгиным, Берестиным и девушками - Сильвией, Ириной, Натальей и Ларисой. Эпизод яркий, вместе с предыдущим ставший толчком для появления целого веера событий и последствий как в России, так и за рубежом в 1920-1921 годах, и проявившихся в реальности и Ростокина, и черт знает еще где… А вот в дневник записать удосужился только сейчас, и выглядят те события не давними, конечно, но так… отдаленными.
Особняк, который для нас определил Врангель, стоял в глубине сада, отделенный от тихой окраинной улицы оградой из местного камня-ракушечника. Принадлежал он адмиралтейскому чиновнику довольно высокого ранга, предусмотрительно отбывшему со всем семейством за границу еще весной, и был временно секвестрован для нужд штаба флота, почему и сохранился почти неразграбленным.
Десять его комнат были богато и со вкусом обставлены модерновой мебелью, напоминали о недавней спокойной и размеренной жизни. В них еще не выветрились запахи непременного утреннего кофе, хозяйского табака, мастики для натирания полов, а в женских помещениях - каких-то тогдашних благовоний.
Хозяин, судя по фотографиям на стенах, был человек положительный и не чуждый сибаритства, даже в парадном мундире выглядевший благодушно.