Я сел на крайний к выходу стул, сумку поставил на соседний и обратился к бармену:
— Принесите пива, и лучше бутылку, чтобы я потом вас не отрывал.
Я хотел показаться вежливым, но, прежде чем бармен вернулся к любимому занятию, вошел еще один клиент.
— Двойное виски, и не трудись разбавлять.
Я посмотрел на него.
Грузный, лет пятидесяти, глубокие морщины прорезали высокий лысый лоб. Поверх рубашки пиджак и, разумеется, в руке неизменная круглая сумка, черная, очень похожая на мою. Пока я его разглядывал, посетитель поставил сумку рядом с моим стулом и взял стакан с виски, принесенный барменом.
Запрокинув голову, так, что заходил кадык, залпом опрокинул в себя содержимое и протянул бармену пустой стакан.
— Повтори. И сделай потише радио, приятель.
Он вытащил пачку мятых банкнот.
Мгновение бармен колебался. Но при виде брошенных на стойку денег пожал плечами и убавил громкость до предела. Я знал его мысли. Если бы он заказал пива, я бы послал его подальше. Но парень покупает виски.
Вторая порция виски исчезла вслед за первой.
— Плесни-ка еще.
Бармен налил, взял деньги, прозвонил в кассе и вернулся к радио. Склонив голову, пытался разобрать голос комментатора.
Я смотрел, как исчезает в глотке соседа третья двойная порция. Вскоре шея незнакомца побагровела. Шесть унций виски за две минуты сделали свое дело. И развязали язык.
— Проклятые игры, — пробормотал здоровяк, — не могу понять, как можно слушать этот бред.