Однократка   ::   Ольбик Александр Степанович

И как только он размахнулся, я тут же навстречу ему протянул руку…

— Вместе с ножом?

— Ну а с чем же еще?

— Это бред! — тотчас же отреагировал Куманьков. — Подследственный вел себя, как кровожадный террорист-басаевец. Ничего такого, о чем он тут говорит, не было и в помине. Спросите у моего шефа, он не даст соврать.

— Разумеется, спрошу.

Шило закончил очную ставку и, разрешив Кутузову перекусить, вызвал в камеру Шороха.

Тот был в темном длиннополом плаще, в тупоносых на рантах коричневых штиблетах, на которые ниспадалы манжеты серых штанин. Статен, подумалось Генке, чернобров, с симетричными чертами лица. Зная вкусы своей жены, Генка понимал, что она нашла в этом деятеле.

Они сидели друг против друга, и от одного из них струились ароматические запахи дорогой парфюмерии, а от другого — кислая казенщина. Генка взглянул на свои замусоленные спортивные брюки, на сбитые ботинки, вспомнил еще раз Люську и приготовился к очной ставке. Она была недолгой.

— Господин Кутузов, вы утверждаете, что Шорох отпускал в адрес вашей жены скабрезные двусмысленности и вообще вел себя вызывающе?

— Категорически утверждаю. Этот напомаженный харек издевался над моей женой, и та пошла с ним танцевать исключительно для того, чтобы избежать публичного скандала. Когда к нему подошел вот этот, — Кутузов указательным пальцем уперся в лоб Шороха и сделал сверлящее движение, — послал меня к такой-то матери. Когда произошел конфликт с Бычковым, они меня втроем, то есть Шорох, Куманьков и Рубероид, как хотели, волтузили в туалете. И моим лицом, словно половой тряпкой, вытирали пол и все три писуара.