Однократка   ::   Ольбик Александр Степанович

Его вели переходами, через несколько решетчатых калиток, пока не попали в застеленный синим линолеумом коридор. Оттуда — четыре двери, и через одну из них он попал на «переговорную станцию», как называли в СИЗО комнату свиданий.

Люська сидела у барьера и показалась Генке ласковым ветерком, коснувшимся его измотанного неволей сердца. Его предупредили, о чем можно вести беседу, а о чем лучше не заикаться.

Пока ему читали лекцию, он неотрывно смотрел на жену. На ней был бежевый плащик, на голове — красный беретик, а под ним — узел льняных волос с простенькой заколкой.

Если бы вдруг у него оказались несметные богатства, он, не задумываясь, положил бы их к ногам любого затрюханного контролера, лишь бы тот позволил прикоснуться к Люськиной щеке.

Она улыбнулась, хотя, по его расчетам, на ее лице должна лежать как бы траурная печать. Но он тоже улыбнулся, от чего уже давно отвык и что теперь нелегко бьыо сделать. А когда уселся напротив нее и заглянул в ее зеленые с янтарными крапинками глаза, к горлу подкатил бильярдный шар. А может, теннисный мяч — не вздохнуть, не охнуть.

— Я уже не верил, что когда-нибудь тебя увижу, — сдерживаясь изо всех сил, проговорил Кутузов.

И хотя женщина продолжала улыбаться, ее глаза больше не излучали той неподдельной радости, которая сопровождала каждую их встречу.

— Все хорошо, Гена.