Хозяйка Судьба   ::   Мах Макс

— Одна тут же ушла в магистратум, — печально кивнул Леон, кося между тем, хитрым своим мышиным глазом на корзинку, содержимое которой до времени скрывала белая, вышитая цветочками, салфетка.

— Две, — кивнул Карл. — Увы, мой друг, нет предела жадности лучших людей города, ведь так?

— Так, — кивнул Мышонок, на глаза которого навернулись вполне натуральные слезы. О чем он сейчас горевал? О несовершенстве системы власти, или об утраченной возможности покатать во рту терпкую с фруктовой гаммой темно-красную влагу Риенского? Трудно сказать. Скорее всего, понемногу того и другого. Таким уж он был, Леон из Ру.

— Но не все так плохо, — поспешил успокоить его Карл. — Одна бочка все-таки миновала магистратум, доставшись мастеру Гамсу, а жирный Маркус, надо отметить, должен мне кое-что за свой портрет, так что сегодня мы угощаемся с его стола.

Он подошел к корзинке, дожидавшейся своего часа на краю длинного стола, и театральным жестом сдернул с нее салфетку. Ну, что сказать? Художественное чувство не обмануло, и натюрморт получился на славу: две бутылки Риенского, узкие, веретенообразные, белые булки, посыпанные маком и обсыпанные белой пшеничной мукой, и плоский голубоватый блин овечьего сыра с красными крапинками жгучего перца, темные, почти черные, леманские колбаски, и, наконец, большой кусок сочной боннской ветчины.

— Там, внизу, есть еще изюм и яблоки, — не без удовольствия сообщил Карл, любуясь, между делом, тем, как загорается в предвкушении знатной трапезы Мышонок. — И горный мед…

— Красный? — уточнил Леон чуть дрогнувшим голосом.

— Красный, — подтвердил Карл. — Почти оранжевый.