Огарева, 6   ::   Семенов Юлиан Семенович

— Атак?

— Так глаза на лоб лезут. Не жмите больше, а то заору.

— Ну и орите, все равно жать буду. Здесь?

— Нет.

— А если так?

— Болит.

— Здесь отдает или бьет в поддых?

— И бьет и отдает.

— Правым боком повернитесь.

— Рука не пускает.

— А вы поднимите руку. Кашляйте. Сильней. А теперь не дышите. Больно?

— Вы же велели не дышать.

— Вылезайте и одевайтесь. Лазарь, дайте мне сигарету, мои в плаще.

Костенко тихо спросил «старуху» Блюмину — лет тридцати, хорошенькую докторшу-рентгенолога:

— Что, швах мои дела?

— Кто это вам сказал? — Женщина засмеялась, не отрывая глаз от истории болезни, в которую она что-то записывала. — Дела у вас вполне приличные.

Одевшись, Костенко вышел в коридор. Профессор Иванов стоял возле окна и курил. Ларик что-то быстро говорил ему, но, услыхав скрип двери, обернулся и замолчал.

«Плохо дело», — решил Костенко, и сразу же на смену усталости пришло незнакомое ему доселе странное, несколько суетливое желание — узнать о себе и о своей болезни всю правду.