JК
Хроника Третьего Кризиса :: Мусаниф Сергей
Страница: 64 из 651Служители медицины, на первых порах столкнувшиеся с кучей пустых коек, еще недавно занимаемых нетерпеливыми агентами, рвущимися в «поле», настояли, чтобы на территории клиники телепорт не работал, а также отбирали у пациентов все их орудия труда.
Чтобы хоть как-то занять время, я доломал автохирурга, оторвав ему поврежденную руку, и принялся наносить ею методичные удары в дверь, горланя при этом столь уместную в данных обстоятельствах «Дубинушку».
– Прекратите вандализм! – заверещал комм тоненьким голосочком. – Наши барабанные перепонки не выдерживают фальшивых нот!
– О-отдай-те мне оде-ежду, – протянул я на тот же мотив. – Э-эй, ух-нем! Эй, родимая, сама по-ойдет.
Комм выразился исключительно нецензурно, с некоторой долей виртуозности, говорившей о долгой практике, и отключился.
Пение и стучание в дверь успели меня несколько утомить. Но остановиться на полпути – значит показать собственную слабость, и я продолжал. Вы уже должны были заметить, что останавливаться на полпути сержант Соболевский абсолютно не способен.
Не знаю, что их добило – нанесенный медицинскому оборудованию ущерб или пение, но выбранная стратегия дала результаты, и когда дверь снова открылась, на пороге возник мой старый знакомый.
– Здра-а-австуй, Фе-е-ельдман, – пропел я. – Что-о-о ты ска-а-ажешь?
– Прекрати петь, если можно.
– Нет, сна-ча-ала гово-о-ори.
– Мой коллега Кац упорствовал по поводу твоей выписки до последнего и даже обращался к самому Полковнику.
Чтобы хоть как-то занять время, я доломал автохирурга, оторвав ему поврежденную руку, и принялся наносить ею методичные удары в дверь, горланя при этом столь уместную в данных обстоятельствах «Дубинушку».
– Прекратите вандализм! – заверещал комм тоненьким голосочком. – Наши барабанные перепонки не выдерживают фальшивых нот!
– О-отдай-те мне оде-ежду, – протянул я на тот же мотив. – Э-эй, ух-нем! Эй, родимая, сама по-ойдет.
Комм выразился исключительно нецензурно, с некоторой долей виртуозности, говорившей о долгой практике, и отключился.
Пение и стучание в дверь успели меня несколько утомить. Но остановиться на полпути – значит показать собственную слабость, и я продолжал. Вы уже должны были заметить, что останавливаться на полпути сержант Соболевский абсолютно не способен.
Не знаю, что их добило – нанесенный медицинскому оборудованию ущерб или пение, но выбранная стратегия дала результаты, и когда дверь снова открылась, на пороге возник мой старый знакомый.
– Здра-а-австуй, Фе-е-ельдман, – пропел я. – Что-о-о ты ска-а-ажешь?
– Прекрати петь, если можно.
– Нет, сна-ча-ала гово-о-ори.
– Мой коллега Кац упорствовал по поводу твоей выписки до последнего и даже обращался к самому Полковнику.