Хроники Вторжения   ::   Веров Ярослав

Прочитал, отложил листики и, как ни в чем ни бывало, спрашивает:

– Так. Вы утверждаете, что это контакт?

– Я ничего не утверждаю! – с вызовом отвечаю я. – И вообще, не мешало бы хотя бы представиться!

Комконовец хмыкнул и пустился в обширные объяснения. Из которых я узнал, что гостя величают Игорем Мстиславовичем, что ему, как правило, приходится иметь дело с душевнобольными, а потому на слово он никому не верит, равно как и написанному, причем последнему не верит даже больше. Подробно перечислив известные ему психозы и фобии, он, наконец, замолчал и выразительно на меня уставился.

– Вы что это? Мы с коллегой – писатели!

– Людям вообще свойственно писать...

Он произнес эту фразу с таким выражением, что я засомневался в себе. Черт его знает, может писательство – это род психоза, так сказать, недержание и все такое? Одним словом, я растерялся.

Выручил Сеня. Мрачно выслушав комконовца, он веско и побудительно произнес:

– Ты, уважаемый, беседуешь со знаменитым писателем Татарчуком, лауреатом государственной премии.

Гость вопросительно глянул на меня.

– Я, я – лауреат, понял? – ткнул себя пальцем в грудь Сеня. – Ты давай, бери карандаш. И вперед.

Игорь Мстиславович недоуменно пожал плечами – подозреваю, что он твердо уверился в нашем психическом неблагополучии, – и взялся за «Кох-и-Нор».

Рука его мелко-мелко побежала сыпать буковками. Я усмехнулся себе в желудок и приставил к листу зеркало.