Хроноагенты за работой   ::   Добряков Владимир

— Какая глубокая мысль, ваше высокопреосвященство! Позвольте мне записать её? — пробормотал он, изображая изумление.

«Изумляйся и записывай. Где тебе, псяка, до Конфуция, ты даже изречения основателей христианской церкви не знаешь», — подумал я, а вслух сказал:

— Запишите, запишите. Но вернёмся к нашим баранам, то бишь к еретикам. Ваша епархия и ваша тюрьма славятся тем, что ни один еретик, попавший к вам на подозрение, за всё время пока вы возглавляете этот округ, не избежал кары. Значит, вы умеете заставить их признаться. А это, как вы сами только что признали, далеко не просто. Тогда встаёт вопрос: почему, признавшись в ереси, еретики не желают от неё отрекаться? Согласитесь, это довольно странно. У меня складывается впечатление, что вы просто не ставите перед собой и своими следователями такой задачи. Вы хотите что-то спросить?

Кастро смотрел на меня угрюмым, тяжелым взглядом. Пальцы его перебирали четки из черного дерева. Весь его вид говорил: «А за каким псом это нужно?» Но ведь так не ответишь папскому легату. И Кастро, в конце концов, сформулировал свою мысль по-другому:

— Ваше высокопреосвященство, еретики — закоренелые враги нашей веры. Мало того, они, как правило, весьма умные враги. Так какой резон оставлять живым опасного врага?

— Вы изволили забыть один из основополагающих принципов нашей религии. Больше радости на небесах от одного раскаявшегося и очистившегося от скверны грешника, нежели от десятка праведников.