JК
Хрустальный грот :: Стюарт Мэри
Страница: 8 из 503Однако смягчилась при виде выражения на моем лице и, судя по голосу, больше не сердилась, хотя и продолжала хмуриться. Сзади кудахтала и суетилась Моравик. – Откуда это пришло тебе в голову? Забудь о таких вещах и не открывай больше рта.
Челнок снова медленно пришел в движение.
– Послушай, Мерлин, будь хорошим мальчиком. Когда они придут посмотреть на тебя, веди себя тише воды. Понял?
– Да, мама. – Я понимал все очень хорошо. Обычно меня прятали от короля. – Они придут посмотреть на меня? Но зачем?
– Спрашиваешь зачем? – с некоторой горечью, отчего сразу постарела и стала похожа на Моравик, спросила мама.
Станок с новой силой яростно застучал. Мать заправляла зеленую нить, и я увидел, что она допустила ошибку. Но рисунок выглядел красиво, и я промолчал, наблюдая вблизи за ее работой. Наконец занавес на входе откинулся, и в комнату вошли двое.
Они будто заполнили собой всю комнату – рыжий и седой. От солнечных лужиц их отделял какой-то фут. Мой дед был одет в голубую, цвета барвинка одежду, окаймленную золотым шитьем. Камлак был в черном. Потом я узнал, что он всегда носил черное. На плече и руках сверкали драгоценные камни. Рядом со своим отцом он выглядел проворным и молодым, его движения были упруги и резки, как у лисы.
Мать встала. На ней было домашнее темно-коричневое одеяние. Шелк переливался на фоне ее волос. Но вошедшие даже не взглянули на нее. Будто в комнате никого, кроме меня, малыша, стоявшего у ткацкого станка, не было.
Дед показал головой на дверь: «Выйдите».
Челнок снова медленно пришел в движение.
– Послушай, Мерлин, будь хорошим мальчиком. Когда они придут посмотреть на тебя, веди себя тише воды. Понял?
– Да, мама. – Я понимал все очень хорошо. Обычно меня прятали от короля. – Они придут посмотреть на меня? Но зачем?
– Спрашиваешь зачем? – с некоторой горечью, отчего сразу постарела и стала похожа на Моравик, спросила мама.
Станок с новой силой яростно застучал. Мать заправляла зеленую нить, и я увидел, что она допустила ошибку. Но рисунок выглядел красиво, и я промолчал, наблюдая вблизи за ее работой. Наконец занавес на входе откинулся, и в комнату вошли двое.
Они будто заполнили собой всю комнату – рыжий и седой. От солнечных лужиц их отделял какой-то фут. Мой дед был одет в голубую, цвета барвинка одежду, окаймленную золотым шитьем. Камлак был в черном. Потом я узнал, что он всегда носил черное. На плече и руках сверкали драгоценные камни. Рядом со своим отцом он выглядел проворным и молодым, его движения были упруги и резки, как у лисы.
Мать встала. На ней было домашнее темно-коричневое одеяние. Шелк переливался на фоне ее волос. Но вошедшие даже не взглянули на нее. Будто в комнате никого, кроме меня, малыша, стоявшего у ткацкого станка, не было.
Дед показал головой на дверь: «Выйдите».