JК
Художник :: Рыбаков Вячеслав Михайлович
Страница: 6 из 12Она невнятно бормотала, чуткими пальцами трогая распоротое, раздавшееся в стороны скользкое мясо. Вождь возвышался над ними как скала, его лицо было угрюмо.
— Мы не убили медведя, — выдохнул художник. — Нас было мало.
— В старые времена медведя убивал один.
— Он знал способ.
— Но ведь ты рисовал! — с деланным удивлением воскликнул вождь. — Зачем тебе способ?
Художник не ответил. Вождь подождал, а потом сказал:
— Ты будешь собирать корни.
Такого унижения художник еще не знал. Ведь он не виноват, что его послали. По чужой вине он стал калекой, по чужой вине остаток жизни будет заниматься женской работой и смотреть на пустые стены!
— Я не смогу собирать корни, потому что не смогу ходить, — едва разлепляя губы, выговорил он. — Я буду рисовать.
Вождь оскалился.
— Ты будешь резать корни, сидя в пещере! Ты будешь выделывать шкуры, сидя в пещере! Кто-то должен делать самую грязную работу. Ты привык к грязи, возясь с краской, и тебе будет не трудно.
— Я буду делать самую грязную работу, а потом рисовать, — тихонько попросил художник.
Мускулы вождя вздулись, он оглушительно зашипел, молотя себя в грудь обеими руками. Старуха испуганно шарахнулась, задев твердым сухим коленом рану художника. Боль вспыхнула, как молния, художник вскрикнул, дернувшись на вонючей шкуре.
Вождь успокоился. Он тяжело вздохнул, а потом нагнулся и заботливо расправил сбившуюся под художником шкуру.
— Стереть важно, — сказал он.
Художник закрыл глаза.
— Мы не убили медведя, — выдохнул художник. — Нас было мало.
— В старые времена медведя убивал один.
— Он знал способ.
— Но ведь ты рисовал! — с деланным удивлением воскликнул вождь. — Зачем тебе способ?
Художник не ответил. Вождь подождал, а потом сказал:
— Ты будешь собирать корни.
Такого унижения художник еще не знал. Ведь он не виноват, что его послали. По чужой вине он стал калекой, по чужой вине остаток жизни будет заниматься женской работой и смотреть на пустые стены!
— Я не смогу собирать корни, потому что не смогу ходить, — едва разлепляя губы, выговорил он. — Я буду рисовать.
Вождь оскалился.
— Ты будешь резать корни, сидя в пещере! Ты будешь выделывать шкуры, сидя в пещере! Кто-то должен делать самую грязную работу. Ты привык к грязи, возясь с краской, и тебе будет не трудно.
— Я буду делать самую грязную работу, а потом рисовать, — тихонько попросил художник.
Мускулы вождя вздулись, он оглушительно зашипел, молотя себя в грудь обеими руками. Старуха испуганно шарахнулась, задев твердым сухим коленом рану художника. Боль вспыхнула, как молния, художник вскрикнул, дернувшись на вонючей шкуре.
Вождь успокоился. Он тяжело вздохнул, а потом нагнулся и заботливо расправил сбившуюся под художником шкуру.
— Стереть важно, — сказал он.
Художник закрыл глаза.