За стенами собачьего музея   ::   Кэрролл Джонатан

Однажды я имел неосторожность использовать это слово и сразу получил от папаши плюху, которую запомнил на всю жизнь. С тех пор, когда бы я ни слышал это словечко, оно действовало на меня словно внезапно блеснувший бандитский нож или колода порнографических карт. Смертельно хочется взглянуть хоть краешком глаза, но сознаешь, что можешь заработать на свою задницу чертову кучу неприятностей.

Слово на букву «х»… Когда тебе только восемь, не так уж часто доводится его слышать. Оно взрослое, запретное, грязное и отливает каким-то особенным опасным блеском. Ты точно не знаешь, что оно означает, но стоит произнести его, как результат не заставит себя ждать.

Все мое удивление и трепет перед моделью Лейн-Дайера, вернее, перед тем, что эта модель олицетворяла — во всяком случае по его словам, — исчезло с горизонта тотчас же, как над ним с ревом всплыло одно большое оранжевое ругательство. Магия смерти, магия великих тайн уступила магии единственного грязного словечка.

Спустя некоторое время из студии донеслись голоса зовущих нас Карлы и отца. Боб обнял меня за плечи и снова спросил, все ли я понял из того, что он говорил. Я солгал ему, кивнув, как мне показалось, понимающе и по-взрослому, хотя думал при этом совсем о другом.

Фотосеанс вскоре закончился, что было и к лучшему, поскольку мне не терпелось как можно скорее оказаться дома.

Очутившись наконец в безопасности своей комнаты и заперев дверь, я тут же бросился в ванную.