JК
Закон меча :: Большаков Валерий
Страница: 136 из 416Карел молча и яростно вырывался, тщетно призывая Ильмаринена, а славяне, похохатывая, накидывали ему на шею веревку.
– Нет! – заверещал молодой ломкий голос, и из длинного дома выскочила девушка зим пятнадцати-шестнадцати, но уже с весьма заметными округлостями, с телом тугим, налитым здоровьем и женской силой.
– Стоять! – воскликнул Эйрик конунг, хватая девушку за талию. – А говорили, в деревне нет ничего ценного! – захохотал он. – А тут целый слиток «лохматого золота»!
– Пусти! – закричала девушка, трепыхаясь в железных объятиях Эйрика. – Дедушка!
– Прощай! – выкрикнул жрец. – Помни…
Он не договорил – славяне перебросили веревку через сук и дружно натянули ее, вздергивая карела, обрывая ему голос и саму жизнь.
– Дедушка! – застонала юница.
Эйрик сгреб юницу в охапку и потащил в ближайшую избу, длинный, приземистый дом, поставленный с краю леса. Кроватей тут не знали, но у всех стен тянулись широкие лавки, этого было довольно. Отложив меч, Эйрик рывком стянул с девушки рубаху и стал одной рукой лапать упругие груди, а другой торопливо расстегивать ремень на кожаных штанах. Девушку он швырнул на лавку и придавил коленом, чтобы не дергалась. Внучка повешенного казалась безучастной, как вдруг ее рука вцепилась в детородный орган свея, набравший твердости, и резко согнула его. Эйрика Энундсона резануло болью. Захрипев, он отшатнулся, хватаясь за член. Палящая боль еще сильнее хлестнула его.
– Нет! – заверещал молодой ломкий голос, и из длинного дома выскочила девушка зим пятнадцати-шестнадцати, но уже с весьма заметными округлостями, с телом тугим, налитым здоровьем и женской силой.
– Стоять! – воскликнул Эйрик конунг, хватая девушку за талию. – А говорили, в деревне нет ничего ценного! – захохотал он. – А тут целый слиток «лохматого золота»!
– Пусти! – закричала девушка, трепыхаясь в железных объятиях Эйрика. – Дедушка!
– Прощай! – выкрикнул жрец. – Помни…
Он не договорил – славяне перебросили веревку через сук и дружно натянули ее, вздергивая карела, обрывая ему голос и саму жизнь.
– Дедушка! – застонала юница.
Эйрик сгреб юницу в охапку и потащил в ближайшую избу, длинный, приземистый дом, поставленный с краю леса. Кроватей тут не знали, но у всех стен тянулись широкие лавки, этого было довольно. Отложив меч, Эйрик рывком стянул с девушки рубаху и стал одной рукой лапать упругие груди, а другой торопливо расстегивать ремень на кожаных штанах. Девушку он швырнул на лавку и придавил коленом, чтобы не дергалась. Внучка повешенного казалась безучастной, как вдруг ее рука вцепилась в детородный орган свея, набравший твердости, и резко согнула его. Эйрика Энундсона резануло болью. Захрипев, он отшатнулся, хватаясь за член. Палящая боль еще сильнее хлестнула его.