JК
Закон меча :: Большаков Валерий
Страница: 97 из 416Что Париж? Что Севилья? Не всякий скажет, где такие есть! А вот Миклагард… Годы минут, века пройдут, а имя человека, прибившего щит на ворота Миклагарда, останется в памяти людской!
– На лодьях не пройти, – проворчал Улеб, – тяжелы больно…
Аскольд сэконунг, поняв, что Улеб сдается, сильно оживился.
– Подумаешь! – воскликнул он. – Спустимся по Непру на скедиях!
– А брать Миклагард тоже со скедий станешь?
– А чего такого?
– Чего-чего… Знаешь как ромеи наши скедий кличут? Моноксилами! Сиречь однодеревками!
– Да и пусть их! – отмахнулся Аскольд.
– Не… – помотал головой Улеб. – Надо, чтобы нас уважали…
– Тогда зайдем в Таматарху! [34] – вывернулся Аскольд. – Там у нас большие лодьи стоят. Кстати, и твой «Лембой» там. Ну, этот, который в пятьдесят шесть шагов.
– Да помню я…
Улеб конунг поскреб в бороде.
– Все равно… – протянул он. – Поздно уже, лето к середине двинулось… Пока охочих людей соберем, пока доберемся, уже и листья опадут! Давай уж на тот год перенесем поход. Двинем по весне, как только лед сойдет.
– Давай! – легко согласился Аскольд. Видимо, он не рассчитывал на легкую победу, готовился долго канючить и убеждать конунга гардского.
– Значит, по рукам? – сказал он, сияя, и протянул свою пятерню, рубчатую от мозолей, натертых рукояткою весла.
– А, была не была! – воскликнул Улеб и впечатал свою ладонь. Крепко сжались твердые пальцы в извечном жесте мужской дружбы и согласия.
В открытую дверь робко заглянул гридень.
– На лодьях не пройти, – проворчал Улеб, – тяжелы больно…
Аскольд сэконунг, поняв, что Улеб сдается, сильно оживился.
– Подумаешь! – воскликнул он. – Спустимся по Непру на скедиях!
– А брать Миклагард тоже со скедий станешь?
– А чего такого?
– Чего-чего… Знаешь как ромеи наши скедий кличут? Моноксилами! Сиречь однодеревками!
– Да и пусть их! – отмахнулся Аскольд.
– Не… – помотал головой Улеб. – Надо, чтобы нас уважали…
– Тогда зайдем в Таматарху! [34] – вывернулся Аскольд. – Там у нас большие лодьи стоят. Кстати, и твой «Лембой» там. Ну, этот, который в пятьдесят шесть шагов.
– Да помню я…
Улеб конунг поскреб в бороде.
– Все равно… – протянул он. – Поздно уже, лето к середине двинулось… Пока охочих людей соберем, пока доберемся, уже и листья опадут! Давай уж на тот год перенесем поход. Двинем по весне, как только лед сойдет.
– Давай! – легко согласился Аскольд. Видимо, он не рассчитывал на легкую победу, готовился долго канючить и убеждать конунга гардского.
– Значит, по рукам? – сказал он, сияя, и протянул свою пятерню, рубчатую от мозолей, натертых рукояткою весла.
– А, была не была! – воскликнул Улеб и впечатал свою ладонь. Крепко сжались твердые пальцы в извечном жесте мужской дружбы и согласия.
В открытую дверь робко заглянул гридень.