Занавес молчания   ::   Быстров Андрей

Писатель встретил ее в новеньких синих джинсах и пушистом богемном свитере. Он разразился длиннющими комплиментами; Ника не слушала – улыбалась, кивала.

В квартире Радецкого мало что изменилось с тех пор, как Ника была здесь, лишь на стенах добавилось портретов – Германа Гессе и почему-то Нерона, увеличенный снимок с античной геммы. Ника поморщилась. Она ничего не имела против Гессе и даже против Нерона, который как-никак был артистом, поэтом и музыкантом и вдобавок просто нескучным человеком, но такое соседство ее покоробило. Тут отдавало пустым оригинальничаньем.

Накрытый стол поразил изобилием – похоже, Радецкий потратился не на шутку. Половины блюд Ника и назвать не сумела бы. Из напитков присутствовали коньяк «Хеннесси», виски «Баллантайн», водка «Финляндия» и шампанское. В колонках музыкального центра пульсировал ритм диско-группы «Бейб» – «Привет, Магнифико».

– Усаживайтесь, Ника, располагайтесь, – тарахтел Радецкий, не сводя глаз с выреза на ее груди. – Понимаю, что все это очень скромно, однако проявите снисходительность – вы возникли так неожиданно, что мне пришлось импровизировать…

– Вы прирожденный джазмен, – сказала Ника с улыбкой. Она заметила, что на книжных полках нет ни одного экземпляра романа «Кто-то в долине», и добавила: – А где же ваша знаменитая книга?

– «Долина»? Раздарил все до одной. Для меня эта книга – уже призрак прошлого, я ценю сам процесс творчества.