JК
Он приехал в день поминовения :: Сименон Жорж
Страница: 226 из 255Он был очень красив: тонкие черты бледного лица,острые усы.
Таким он выступал в том венском кафе с тяжелой позолотой и пухленькими амурчиками.
А вернувшись домой, писал: "Дорогой Октав..." Бедный папа! - вздохнул Жиль.
И перевел взгляд на портрет матери. Это была одна из тех плохо отпечатанных открыток, которыми торгуют в антрактах циркачи и артисты мюзик-холла. На матери был памятный Жилю сценический костюм - розовое, облегающее бедра и голени трико оттенка тающей конфеты.
Вид матери в этом наряде неизменно шокировал Жиля. Сейчас он тоже отвел глаза.
- Прости, мама.
За что его прощать? Он сделал лишь то, что считает своим долгом. И все-таки Жиль чувствовал себя виноватым перед ними всеми - перед Мовуазенами, включая даже дядю, перед матерью, на сестру которой он начинает атаку.
По комнате незримо скользила легкая тень, как в ту ночь, когда Колетта бесшумно вошла к Жилю, чтобы унести ключ от сейфа.
Сегодня она ночует в тюрьме. Ради нее...
Потом она уедет. Уедет с другим, с Соваже, а Жиль...
Заснул он не раздеваясь и, как в детстве, до утра терзался кошмарами. Раз даже проснулся весь в поту, сел на кровати с ощущением, что кричал во сне, и напряг слух, словно пытаясь расслышать в тишине безлюдного дома эхо собственного голоса.
В девять утра Жиль, бодрый, хотя и бледный, позвал Ренке к себе в кабинет. Перед ним лежала пачка писем.
Таким он выступал в том венском кафе с тяжелой позолотой и пухленькими амурчиками.
А вернувшись домой, писал: "Дорогой Октав..." Бедный папа! - вздохнул Жиль.
И перевел взгляд на портрет матери. Это была одна из тех плохо отпечатанных открыток, которыми торгуют в антрактах циркачи и артисты мюзик-холла. На матери был памятный Жилю сценический костюм - розовое, облегающее бедра и голени трико оттенка тающей конфеты.
Вид матери в этом наряде неизменно шокировал Жиля. Сейчас он тоже отвел глаза.
- Прости, мама.
За что его прощать? Он сделал лишь то, что считает своим долгом. И все-таки Жиль чувствовал себя виноватым перед ними всеми - перед Мовуазенами, включая даже дядю, перед матерью, на сестру которой он начинает атаку.
По комнате незримо скользила легкая тень, как в ту ночь, когда Колетта бесшумно вошла к Жилю, чтобы унести ключ от сейфа.
Сегодня она ночует в тюрьме. Ради нее...
Потом она уедет. Уедет с другим, с Соваже, а Жиль...
Заснул он не раздеваясь и, как в детстве, до утра терзался кошмарами. Раз даже проснулся весь в поту, сел на кровати с ощущением, что кричал во сне, и напряг слух, словно пытаясь расслышать в тишине безлюдного дома эхо собственного голоса.
В девять утра Жиль, бодрый, хотя и бледный, позвал Ренке к себе в кабинет. Перед ним лежала пачка писем.