Он приехал в день поминовения   ::   Сименон Жорж

Тем хуже для них! Сами его напоили, вот и кажутся ему теперь какими-то карикатурами. Жан Плантель, высокий худой блондин лет двадцати пяти, с редкими волосами, напомнил Жилю кузнечика. Кстати, он и руки, сухие, скрипучие, непрерывно потирает, как кузнечик передние лапки.

- Ваше здоровье, Мовуазен!

А тут еще тетка Элуа, которая одна разглагольствует и сотрясает воздух больше всех остальных, вместе взятых!

- Значит, моя бедная сестра... Надо же вспомнить наконец и о тронхеймских мертвецах. Все-таки они родители Жиля!

- Как это случилось?

И Жиль, разгоряченный, раскрасневшийся, с блестящими глазами, бесхитростно поведал:

- Видите ли, печка...

Мадам Плантель, почтенная старая дама в митенках, которые, несомненно, носит из-за пятен на коже, ожидала гостей в столовой. Она одна не проронила ни слова за весь вечер.

- Его надо поместить у нас, - объявила тетя Элуа. - Я сейчас позвоню дочерям.

- Зачем? Он переночует здесь, в комнате для гостей. Не забудьте, Жерардина, что, согласно завещанию, он должен поселиться в доме на набережной Урсулинок.

- С этой женщиной?

- Разве вы сами не знаете?

- И зачем только Боба понесло в Париж! Он был бы так счастлив помочь ему!

- Но Жан-то здесь.

Жиля ни о чем не спрашивали. Им просто распоряжались. За него строили планы, при нем намекали на вещи, которых он не понимал и которые никто не давал себе труда объяснить. Зато ему усердно подливали.