Пассажир вышел, сунул в руку таксисту пятидолларовую бумажку и сказал каким-то странным сдавленным голосом:
– Сдачи не надо. Купи себе новую машину. Этой уже на свалку пора.
Таксист так удивился, что высунулся из машины по пояс. Он не рассчитывал получить на чай. Тем более столько. «Вот сумасшедший попался, ей-Богу!»
Он оглядел высокую грузную фигуру клиента в поношенном полушинельного вида пальто и старой темно-коричневой шляпе. На вид ему было лет сорок пять. Полнеющий, хотя и крепко сложенный мужчина со светлыми встопорщенными усами и страшным глубоким шрамом, что тянулся от правого глаза к углу рта. Наверное, от этого шрама кожа на щеке была стянута, а веко правого глаза слегка опущено, что придавало лицу весьма зловещее выражение. В левой руке он держал потрепанный фибровый чемоданчик, в правой – толстую трость с резиновым набалдашником.
– Это все мне? – спросил таксист, тупо глядя на пятерку. – На счетчике доллар двадцать.
– Не нравится, – сказал клиент, – давай обратно! И можешь считать, плакали твои чаевые!
Голос его звучал странно и глухо, словно он что-то держал во рту.
«Может, он из тех, – подумал таксист, – у кого нёба нет?» Он знал, такие люди встречаются. А когда этот тип говорил, у него подворачивалась верхняя губа, обнажая ряд белых блестящих зубов, сильно выступающих вперед, как у лошади. Казалось, они задирают губу и усы вверх, отчего его лицо принимало злобное, прямо-таки кровожадное выражение.