JК
Завтрашняя запись :: Ли Шарон
Страница: 87 из 392Великие предводители Биндальчи пришли и постились, и грезили подле него. И их грезы сказали им, что Трезубец — это повелитель и хранитель Биндальчи, детей Брата и Сестры, внуков Отца. И дела Трезубца неразрывно связаны с делами Биндальчи и делами тех, кого избирает Трезубец.
Ибо зрите: Трезубец сам избирает свой путь во славу своих Детей. И Один будет избран Телио, чтобы идти на три шага позади и отмечать выбор Трезубца».
Что? Лал еще раз перечитал этот отрывок, стараясь не обращать внимания на судороги, которыми свело ему живот — от страха? или от голода?
«И Трезубец отправится туда, куда Трезубцу угодно, согласно его нуждам и желаниям, а долг того, кто идет позади, состоит в том, чтобы наблюдать и запоминать как должно, до той поры, пока его память не станет памятью Телио и другой не будет призван для того, чтобы следовать выбору Трезубца».
— Телохранитель, — прошептал Лал, откидываясь на спинку стула и устремив невидящие глаза на неподвижный ряд паучков. — Джардж Менлин вернулся домой с Трезубцем и телохранителем, который вовсе не телохранитель, а память Трезубца. — Он фыркнул. — И что более вероятно, оператор Трезубца!
Он припомнил технологические элементы, вплавленные в поверхность Трезубца. И гаденькая легенда намекала, что Трезубец — это какая-то неизвестная техника…
— Боги дураков и детей!
Он закрыл глаза.
Спустя несколько мгновений он снова открыл их, собрал своих пауков, привел стол в порядок и выключил свет.
Ибо зрите: Трезубец сам избирает свой путь во славу своих Детей. И Один будет избран Телио, чтобы идти на три шага позади и отмечать выбор Трезубца».
Что? Лал еще раз перечитал этот отрывок, стараясь не обращать внимания на судороги, которыми свело ему живот — от страха? или от голода?
«И Трезубец отправится туда, куда Трезубцу угодно, согласно его нуждам и желаниям, а долг того, кто идет позади, состоит в том, чтобы наблюдать и запоминать как должно, до той поры, пока его память не станет памятью Телио и другой не будет призван для того, чтобы следовать выбору Трезубца».
— Телохранитель, — прошептал Лал, откидываясь на спинку стула и устремив невидящие глаза на неподвижный ряд паучков. — Джардж Менлин вернулся домой с Трезубцем и телохранителем, который вовсе не телохранитель, а память Трезубца. — Он фыркнул. — И что более вероятно, оператор Трезубца!
Он припомнил технологические элементы, вплавленные в поверхность Трезубца. И гаденькая легенда намекала, что Трезубец — это какая-то неизвестная техника…
— Боги дураков и детей!
Он закрыл глаза.
Спустя несколько мгновений он снова открыл их, собрал своих пауков, привел стол в порядок и выключил свет.