Здравствуй, земля героев!   ::   Силин Влад

Зеркальце в руке узника чуть повернулось. Голубовато-белый лучик прыгнул на Танечкину матроску, и в воздухе повисла едва ощутимая вонь плавленой синтетики. Ириней всего лишь собирался прожечь карман, в котором охранница носила ключи от его камеры. Но для этого требовалось время.

– В конце концов, милая, тюремные камеры становятся похожими на своих обитателей. Салфетки на столе, плетеные абажуры, цвет индикаторов на приборной доске… Что, малыш?

– Жжется!

– Так передвинься.

– Я не могу, – жалобно сообщила та. – Господин Джиакомо приказал сидеть здесь. Иначе пилить будет.

Блузка вспыхнула и затрещала. Танечка ойкнула и принялась лупить ладонями по горящей ткани. Получалось у нее это мило и бестолково – как и все, что делают юные кавайцы.

– Зачем тебе словарь, Танечка? – спросил Ириней. – Ты ведь все равно не понимаешь ни полбуквы.

– Мама приказала. Говорит: ты у меня глупая, доча, хоть так ума наберешься. Маму ведь надо слушаться, правда?

– Правда. А еще надо слушаться меня и господина Бата. Сиди смирно и не вертись.

Кавайка стиснула кулаки, в глазах ее выступили слезы.

– Отдай зеркальце!

– Я еще не закончил объяснять. Я не рассказал, как тюр-реализм создает эстетику побегов.

– Побегов? – Танечка вцепилась пальцами в сиденье стула. – Да, побегов… – Она вскинула на Иринея умоляющий взгляд: – Ир… ты меня не выдашь?..