С давних времен Крысы не нуждались ни в ком, а на общую неприязнь с готовностью отвечали еще большей, лютой злобой. Лишь самые воинственные иногда нанимали их поучаствовать в межродовых распрях, неизменно сваливая на Крыс самую грязную работу. За столетия у многих скопился немалый счет к страшному этому роду, а некоторые его откровенно боялись. Впрочем, у Крыс всегда хватало собственных исконных врагов — включая, кстати, Кобр.
— Вот и одиннадцатый Слуга, — шепнул Т'эрик. — Осталось найти последнего.
И вдруг в камере раздался третий голос, причем тоже знакомый. А мигом позже на экране возникло улыбающееся лицо Шонка.
— Слишком ты слаб, братец, — негромко и задушевно говорил он. — Слаб и труслив. Смешение пород не пошло тебе впрок. Накладно было бы менять Хуга на тебя — род захиреет при. таком Главе…
— Шонк! — протестующе скрипнул кто-то.
— Ты даже в предательстве не умеешь быть твердым. Что ты опять задумал, Яршик? Я же знаю тебя насквозь! Что наговорила тебе Кобра, чем прельстила? Властью, славой, собой?.. От чего так разгорелись твои поросячьи глаза? Ах, что за женщина! И что за несчастная у меня судьба!.. Ну почему мне всегда больше везло на врагов?
— Хватит нравоучений, Шонк! — сдавленно проскрипел Ярш, и в следующий миг зрительный луч сдвинулся на его взбешенную физиономию. — Чего ты хочешь от меня?
— Чтоб ты наконец перестал шарахаться из-за ерунды.