Женя   ::   Етоев Александр

Но мы сами научены нашей паскудной действительностью, и любая отечественная фантастика, любая дьявольщина и гробовщина так скоро претворяются в жизнь, что трудно подчас сказать, кто кого породил. Фантастика ли жизнь нашу. Жизнь ли наша фантастику. Или они — единое целое, как тело с душой, и разнимая их, получаем гроб, пахнущий тленом.

Женя… Фамилию его я не знал. Никто не знал, я спрашивал многих. Даже Грома спросил, но Гром, сука порядочная, он уже знать ничего не знает. Из ментов Грома погнали. Но пожалели, обнаружив при медэкспертизе срастание мозговых полушарий и диффузию серого вещества. Посему срока решили не вешать и пристроили Пистолета приемщиком стеклотары в подвале на Баклажанной. Тоже местная власть, чтоб ее.

Проживал Женя один. То есть в коммуналке, когда по утрам в воскресенье выстраивалась очередь опорожняться, народу набиралось прилично. Конечно, не как в Мавзолей, но человек восемнадцать-двадцать бывало всегда. Это в зависимости от масштабов субботней пьянки.

Сам Женя не пил. Просто не пил, не хотел. Его блевать тянуло от одного вида воскресной очереди: похмельных пролетариев, мелких конторских служек и их жеванных-пережеванных от рожи до жопы баб. Особенно пугали пустые синие титьки, вываливающиеся из-под махровых халатов.

Комнатка его, узкая, как челнок, окнами выплывала на двор, на плоскую крышу сарая, по ветхости опиравшегося на забор. За забором жили дохлые кошки.

Потом на пустыре за забором стали собираться трансляторы.